- Благодарствую, Иван Семеныч. Да только негоже нам себя возвеличивать, коли людям плохо живется, - прервал князя Петр.
Тот замер от неожиданности, а по рядам прокатился недоверчивый шепоток. Царь усмехнулся: "Еще бы им не удивляться, ведь они о моей "крепкой разумности" знать не знают".
- Очувствуйтесь, бояре, время за дела браться, - воскликнул он и повернулся к стоявшему у расписанной стены Соколову: - Ну-ка, Иван Ларионыч, а вы что на сословном совете порешили?
Тот поклонился, неловко задев локтями окружающих, и передал свернутый в трубочку свиток.
- Вот в грамотке, великий государь, все написано. Сия не токмо от торгового люда, но от всех, кто к тебе с челобитьем давеча приходил.
К нему шустро подскочил дьячок, взял пергамент и, вернувшись на свое место, по знаку царя начал читать. Петр внимательно слушал: он уже решил для себя, что нужно делать, и искал в народе поддержку, на которую мог бы опереться.
- А якоже бояре на местах сидят по древности рода, то и не крепкий разумом да недобрый бьет челом государю, дабы не служить ниже иного, мудрого и постоянного…
"Вот оно! Молодцы ребята, додумались!".
Почти дремавшие бояре встрепенулись и недовольно загудели.
- А за Великую Смуту богобоязненность оскудела в прихожанах да в священниках. Ноне в церквах людишки не стоят со страхом и благочинно, а дела свои втихомолку учиняют. Равно и иные служители есть именем пастыри, а делом волки…
"И это верно, продажных церковников хоть отбавляй. Но за это возьмусь попозже, поначалу надо самое важное устроить".
На этот раз недовольство прокатилось по рядам священнослужителей, послышались возмущенные возгласы. Со своего места поднялся Иона, митрополит Крутицкий, а ныне и местоблюститель патриаршего престола.
- Невиданно, государь, чтоб люди малые да на святых отцов наговаривали!
Но Петр знаком руки прервал его:
- Не горячись, Владыко, они дельно пишут, - и повернулся к дьячку: - Продолжай.
- А торговлишка обложена податями, что нам, добрым купцам, не вздохнуть…
"Правы, и здесь тоже правы…"
- И крестьяне, коих хозяин не кормит, бегут, а их в пятнадцать урочных лет сыскивают и назад вертают, аки скотину.
"Да, крепостное право - страшное зло, нужно его отменять. Только как? Сказать, что его больше нет, несложно, а вот как это сделать? Крестьяне на барских землях живут, из казны, что ли, за нее феодалам платить? Так никаких денег не хватит, их и так-то кот наплакал. Но что-то делать, безусловно, надо. И законы, законы новые нужны…"
