— Он спросил меня «что значит быть хорошим музыкантом»?
Волоски на моем теле поднялись, что причиняло боль. Мне задали тот же самый вопрос.
— Что ты ответил? — спросила я с любопытством, все внутри меня скрутилось в один большой узел.
Он откинулся на своем сиденье, запрокинув голову назад, и разглядывая потолок.
— Талант. Я сказал ему, что талант это то, что должно быть у хорошего гитариста.
Стук сердца отдавался в моем горле.
— Что он сказал?
Появилась, так хорошо мне знакомая, циничная улыбка.
— Он сказал мне, что я ошибаюсь. Он был довольно красноречив, говоря свое «Пошел вон!». Поэтому я пнул его усилитель, а потом ушел.
Стук в моей голове не прекращался. Вот значит, что это было. Обида, многолетняя обида. Дрезден назвал это так. Я вспомнила ночь, когда мы ужинали, мой первый совместный вечер с группой. Дрезден спросил меня, по-прежнему ли мой брат злится из-за произошедшего. Бренда сказала ему перестать беспокоиться.
Дрезден все время был прав.
Такое откровение было уже слишком для меня.
— Ты столько времени удерживал внутри себя эту ненависть. Почему тогда ты сказал мне пойти на прослушивание в «Four and a Half Headstones», если так сильно ненавидел Дрездена?
— Потому что я больше думал о тебе, — наконец, произнес он, высоко приподняв брови. — Потому что я хотел, чтобы ты пробилась наверх. Думаю, я просто выглядел не лучшим образом, когда это все происходило у меня на глазах.
Вытерев рукавом свой нос, я ответила на последнюю фразу.
— Когда ты пригласил меня присоединиться к твоей группе, я просто хотела броситься под автобус Дрездена. Даже речи не было о том, чтобы мы могли играть с ним в одной группе и, чтобы я могла забраться на самый верх... не было речи о том, чтобы он облажался.
До того как я закончила мой брат качал головой.
— Нет, и нет! Блядь, Лола, нет. Хорошо, ладно, большая часть меня желала того, чтобы Дрезден сломался после того... поле того, что он сказал мне. После того, что он заставил меня почувствовать по отношению к себе самому, к моим способностям, — он поджал губы, скривив их. — И я не хотел, чтобы мы оба забрались на самый верх. Я хотел быть там один.
— Но я уже там, — проговорила я негромко с долей цинизма.
— Я знаю, — он сжал рукой мое плечо, на лице появилась хрупкая, словно фарфор улыбка. — Я тоже хочу почувствовать каково это.
Навернувшиеся слезы грозили пролиться, я сдержала их, сделав глубокий вдох, — пообещай мне, что не откажешься от своей мечты. Мы по-прежнему оба можем стать большими рок звездами... вместе. Понимаешь?
