Самое первое движение в узком, отвыкшем от его размеров, лоне вырвало из груди судорожный всхлип. Внутри все сжалось, пытаясь его удержать, и мужчина хрипло застонал, навалился на меня, входя до упора, тут же выскользнул, и снова ворвался в не успевшие расслабиться мышцы, сорвав новый вскрик. Его ладонь нашарила тяжелое полушарие груди, стиснула его, зажав сосок между костяшками, новые ощущения кольнули иголочками удовольствия, и я невольно распахнула, оказывается, зажмуренные глаза. И тут же напоролась на отражение. Наше отражение в том самом, во всю стену, стекле.
Феррерс поймал мой взгляд, как опытный дрессировщик - взгляд хищника, и, не отпуская его, наклонился к моему уху, снова вонзаясь до упора. И я видела и чувствовала, как он прихватывает губами хрупкий хрящик, как целует шею, посасывает, рискуя оставить след, и при этом смотрит на меня, и двигается во мне. И в тот самый момент, когда я была уже на грани, и чтобы перешагнуть через нее не хватало лишь одного движения, он вышел и отстранился.
В душе всколыхнулась неудовлетворенная ярость. Я резко обернулась, готовая чуть ли не броситься на него с кулаками, но Эдвард только того и ждал - подхватил меня под бедра, усадил на стол и снова вошел. Я задохнулась от ощущений - жесткие пальцы, сжимающие кожу, ледяная столешница, горячая наполненность внутри. На лбу Феррерса блестел пот, светлые взмокшие волосы топорщились, как иголки, я смотрела в черные зрачки с тонкой прозрачной окаёмкой - и не могла оторваться. Он больше не целовал меня, не ласкал, только хриплое дыхание обжигало припухшие губы, пальцы сжимались на бедрах, а член двигался внутри, все ускоряя темп. Я обхватила ногами мужскую талию, а руками - шею в твердом намерении не дать себя обдурить еще раз, но подозревая, впрочем, что это излишняя осторожность.
Удар. Еще. Еще. Еще...
Тело содрогнулось, выгнулось, ткань так и не расстегнутой рубашки грубо царапнула болезненно возбужденные соски. Я распахнула рот в немом крике, утонула в чистом, неразбавленном, концентрированном до предела наслаждении. И я настолько сосредоточилась на себе, усиленно пытаясь продлить, удержать этот ускользающий момент, что даже не заметила, когда Эдвард из меня вышел, а очнулась, лишь ощутив щекочущее прикосновение к внутренней стороне бедра. Аристократические длинные пальцы с округлыми, стриженными под корень ногтями, провели по коже очищающим заклинанием, убирая следы страсти, невесомо коснулись розовых складок, проникли внутрь, вызвав короткий спазм -эхо отгулявшего оргазма. И я опомнилась. Оттолкнула играющуюся руку, сползла со стола, призывая к порядку подкашивающиеся колени и дрожащие руки. Ни на что (и в особенности - ни на кого!) не глядя, сосредоточенно оделась без торопливой суеты, спокойно и с достоинством, взяла в руку туфли со сломанным каблуком...
