Аграфена раздобыла где-то кружку сливок, Сергей Мычалин прикостылял с лепешками, завернутыми в подол солдатской гимнастерки.
Когда Авдотья разложила на соломе перед Ефимом все и рассказала, кто что принес, Ефим прослезился. Он понял, что родня его теперь не только Ревякины, но и Филатовы, и Мычалины, и Лисицыны, и Аграфена...
К вечеру Ефим приподнялся на локти и хриплым, срывающимся голосом попросил пить. Авдотья, ни на минуту не отходившая от него, принесла воды.
- Тимошку пымали? - спросил он.
- В амбар заперли. Раненый он.
Ефим слабо улыбнулся.
Авдотья начала расспрашивать, что с ним делал Тимошка, в какое место бил.
- Бил, да не убил, - ответил он. - С того света Юхим Олесин вернулся. С того света, Авдотья. Из петли выпал. Веревка не выдержала. Отлежусь вот... Ты иди к ребятам, я посплю. Мне лучше стало.
- За ребятами Аграфена доглядит, а я с тобой тут останусь.
- Васятка-то где?
- Ночью ушел, проводила я его, а что с ним теперь - не знаю.
Ефим повернулся к стене:
- Ну, ты ложись, ложись, я усну.
Но через минуту опять спросил:
- Тимошку-то в чьем амбаре заперли?
- Я там не была, не видала.
Юшка закрыл глаза, но не спал. Беспокойная мысль овладела им: что, если упустят Тимошку?
- Авдотья, а Авдотья, ты еще не спишь?
- Нет, а что?
- Тимошку-то сторожат ай нет?
- Да, чай, сторожат... Спи уж ты!
Ефиму не спалось. Он с радостью почувствовал, как возвращаются силы в его хилое тело. Ворочался, двигал ногами, привставал на локтях, заглядывая в окно.
Ночью, когда в пустой комнате раздался размеренный храп Авдотьи, Ефим тихонько встал, дотащился до окна. Из-за облака медленно выплывала луна. "Свети, свети, милая, - мысленно, просил Ефим, - всю ночь свети..." Он вернулся на свое место, полежал еще часок, потом снова встал. Ноги окрепли, он подошел к двери, попробовал ее открыть. Дверь легко подалась.
Ефим накинул на плечи зипунишко, которым его укрывала Авдотья, и тихо вышел на улицу.
Морозный воздух защекотал в ноздрях. Холодок пробежал по спине оживил Ефима.
Крылья ветряной мельницы черным крестом вырисовывались на небе под луной. У мельницы остановился, что-то припоминая. Зашел в распахнутые настежь ворота мельницы, нашарил рукой в углу железный шкворень и спрятал под зипун.
К рассвету добрался до сходной избы. Часовой-продотрядчик узнал "висельника", пропустил его в избу погреться.
- Ты чего так рано поднялся?
- Боюсь, вы Тимошку упустите. Где он?
- Вон в том амбаре, где ты лежал. Там двое часовых. Скоро его в Тамбов повезут.
