Вот только рядом не оказалось никого, кроме красавицы-принцессы с цвета воронова крыла волосами, что свернулась на маленькой кровати. Рядом с нею лежало крошечное дитя, запеленанное в кусок ткани — клок его, Йонаса, плаща.
Глаза новорожденной были открыты и смотрели прямо на него. Фиолетовые, яркие, будто драгоценные камни.
Его дыхание на миг остановилось. Как?..
Люция тихо застонала во сне, отвлекая его внимание. А когда он вновь посмотрел на ребёнка, взгляд его был синим, как у матери, а не фиолетовым.
Йонас покачал головой, пытаясь прийти в себя.
Люция повторила стон.
— Кошмары, принцесса? — пробормотал Йонас. — Неудивительно после прошлой ночи…
Их путешествие к отцу и брату Люции было прервано — её же родами во время страшного ливня. Йонасу пришлось устраивать их в соседней таверне, чтобы Люция могла немного восстановиться, прежде чем опять идти вперёд.
Она сдвинулась, сжимая зубы.
— Нет… — прошептала она. — Прошу, нет… нет…
Неожиданная уязвимость в её голосе заставила его дрогнуть.
— Принцесса, просыпайся, — повторил он уже громче.
— Ты… Ты не можешь!.. Не позволю, не позволю!.. Нет…
Йонас, отбросив все мысли в сторону, сел на край кровати.
— Люция, проснись.
Когда она не ответила, он схватил её за плечи, намереваясь легонько встряхнуть.
И в тот же миг он был не в маленькой спальне, а стоял посреди деревни, и весь мир пылал.
Пламя взлетало выше Запретных Гор, а жар сжигал его плоть. Пламя не трещало, как костёр, оно ревело, будто бы могучий зверь. И Йонас с неверием смотрел, как за стеной разрушающего огня всё плавилось и горело. Кричали люди, моля о милосердии, но пламя поглощало их целиком, оставляя горстки чёрного пепла.
Йонас был парализован. Он не мог кричать, он не мог скрыться от жгучей боли. Только с ужасом смотреть, как разрушительное пламя превратилось в что-то узнаваемое — в гигантскую, но знакомую человеческую фигуру. Эта огненная тварь смотрела на второй силуэт — на девушку, что стояла перед ним.
— Вот, ты видишь правду, маленькая волшебница? — рычало оно, и каждое слово лизало воздух огненными кнутами. — Этот мир испорчен, недостоин, как и все смертные. Я выжгу всю эту слабость!
— Нет! — капюшон её плаща упал, открывая чёрные волосы. Это была Люция. — Я не позволю! Я остановлю тебя!
— Остановишь меня, да? — существо расхохоталось, раскинув в стороны пылающие руки. — Но это ты сделала это возможным! Если б ты меня не разбудила, ничего бы не было!
— Я не будила тебя, — но в голосе её чувствовалась неопределённость. — Ритуал… Да, остальных пробудила я. Но ты другой! Ты проснулся сам!
