Надо спасать пушку! — сказал Чернецов.
Бесамбеков побежал, раскрыл ворота, вернулся, и
втроем они с превеликим трудом откатили пушку в глубь двора.
И в это время где-то совсем близко послышалось грохотание тяжелого танка.
Танки, братцы, танки! — прошептал Мартынов.
Прислушиваясь к лязгу гусениц, флегматичный Бесамбеков сказал:
Один танк!
Было ясно, что это вражеский танк и что он ищет их.
Что же нам делать? — на какое-то мгновение растерялся и Чернецов.
Все они были молодые ребята, комсомольцы, и впервые участвовали в бою.
А мы закроем ворота, сам черт нас тогда не сыщет! — Мартынов, припадая на правую ногу, пошел и захлопнул ворота.
Грохотание тяжелого танка нарастало. Вскоре этот грохот заглушил даже залпы наших батарей по ту сторону Дуная.
Пронеси, господи! — прошептал Мартынов, вернувшись к товарищам.
Чернецов долгим взглядом посмотрел на него, швырнул цигарку и кинулся к пушке. Поняв замысел командира, то же самое проделал Бесамбеков. Еще не вполне осознавая зачем, к пушке заковылял и Мартынов. Они развернули пушку и направили ее на ворота.
Жаль, что остался один снаряд! — с сожалением сказал Мартынов. — А то бы мы им показали кузькину мать!
И один снаряд — снаряд! — прокричал в бешенстве Чернецов и с помощью Бесамбекова зарядил пушку.
Придерживая на голове чалму из бинтов, Бесамбеков побежал к воротам и в то мгновение, когда немецкий танк поравнялся с воротами, распахнул их и плашмя упал на землю. Раздался выстрел!
Оглушенный, сжимая обеими руками голову, Бесамбеков еще лежал на земле, когда рядом с собой он увидел Чернецова и Мартынова. Он отпустил руки.
Ты что, оглох? — услышал он ликующий крик Мартынова.
Бесамбеков приподнялся на локте и увидел окутанный черным густым дымом танк со свастикой на башне, языки пламени, фейерверком выбивающиеся из открытого люка.
Он вскочил, и, обнявшись, они втроем попытались протанцевать какой-то дикий танец. Но лишь застонали от боли.
Каждому на войне свое
На подступах к Дунайскому каналу все еще идут упорные бои.
Вот осколком снаряда разбило .громадное бемское стекло в витрине обувного магазина. Бесстрашные венские девушки, «вторым эшелоном» идущие вслед за нашими передовыми частями, тут же, и чуть ли не под разрывами снарядов, пробираются в витрину, и дальше — в магазин.
Оттуда выходит какая-нибудь красивая бестия с очаровательной улыбкой, несет в кошелке или нанизав на веревку пар двадцать модельной обуви всех цветов и фасонов и, высоко вздернув руку, с удивительной грацией машет нашим солдатам.
