Когда снег шёл уже всё реже и в морозном воздухе начало пахнуть весной, я увидел её с мужчиной. Они гордо прошли мимо меня, что-то беспокойно зашевелилось в животе, и я уж было ринулся их догонять, но она капризно топнула ногой и сказала, чтобы я отстал. Я отстал.
Теперь я всегда смотрел на них. Они всегда проходили мимо — то смеясь, то о чём-то споря. Я так же получал своё печенье и «доброе утро», и со временем мне уже не так остро хотелось перегрызть ему горло. Он даже пытался со мной подружиться, и иногда меня брали погулять.
Так прошло две зимы и два лета. Она с каждым днём становилась всё грустнее. И всё чаще проходила мимо одна. Проходила. Мимо. Я помню, как начинал накрапывать навязчивый осенний дождь, когда я услышал плач. Нет, не плач. Крик. Этот крик… Я сразу узнал её голос и ринулся навстречу. Но она, не замечая меня, прошла мимо. Она рыдала. Я побежал за ней. Нет. Она не должна грустить. Только не она! Но она меня не видела и не слышала, неся в сердце какое-то страшное горе… Я всю зиму ждал её. Но она пропала. Я каждый день ходил к её дому, но на меня в тёмные окна смотрела только пустота.
Я, наверное, умирал от тоски. Мне было всё равно, что сейчас: зима, осень, лето, весна — неважно. Устремив взгляд вперёд, я просто ждал. Чуда ждал. И она пришла. Это был яркий морозный день, когда я вдруг уловил тонкий аромат печенья. Я открыл глаза, и передо мной стояла она… я кричал… Я кричал от этой радости — она! Она крепко-крепко меня обняла и сказала: «Никогда не умирай».
С тех пор и живём вместе. Я сейчас очень и очень люблю печенье и её. Очень люблю её. Всем своим сердцем дворняжки.
Это уже продолжалось не один месяц и даже не первый год. День шёл за днём, высасывая из неё последнюю надежду. Он не вернётся. И крики в подушку всё тише, и даже иногда удаётся уснуть.
Время лечит? Нет. Просто надежда умирает. Рождается смирение. Он не вернётся.
Стон старого церковного колокола заставил её оторваться от зеркала. Нужно не забыть. В комнату вбежали радостные няньки, волоча в руках аккуратно выглаженное свадебное платье. Что-то больно застучало в груди. Заткнись. Он не вернётся.
В зале сладко пахло цветами. Свадебный оркестр неспешно и грустно наигрывал какую-то до боли знакомую мелодию. Всё казалось нереальным и слишком лёгким. Шагни — и полетишь. Лишь только тяжесть в клатче давала силы идти. Не забыла. Не забыла.
Она не слышала пламенных речей. В голове шумно носилась всего одна мысль: «Сейчас». Пальцы нервно нащупали замок сумочки. Немного противясь, клатч открылся.
