— А что натворил?
— Плохой я солдат, товарищ майор. Не соответствую военной доктрине РФ.
— О-о, — присвистнул майор. — Так что же в журнале задержек записать, за что тебя посадили?
— Да что хотите, товарищ майор. Можете записать, что голова у меня не из дерева, запишите, что думаю чаще, чем раз в сутки…
— Э-э, солдат! Запишу, что не выполнял требования Устава.
— Вот-вот, я всегда знал, что майоры — башковитый народ.
— Ладно, не умничай. Снимай ремень, шапку, выкладывай всё содержимое карманов. Живее, у меня есть другие дела.
Я быстро стянул ремень с шинели, брючный — из штанов, снял галстук, шапку, часы, вытащил военный билет. Наверное, только я мог в этой дивизии прийти в задержку в парадной форме. Прапорщик учтиво отпер дверь клетки.
— Вот здесь, солдат, ты будешь сидеть!
— Спасибо, товарищ прапорщик! А я-то, дубина, думаю, зачем же вы открыли мне эту каморку.
Прапор взял меня за плечо и подтолкнул. Да я и сам понял, что здесь команды лучше выполнять молча.
* * *
В камере не было пусто. На единственной скамейке восседал солдатик, усиленно изображая, будто меня не замечает. Он смотрел в пустоту, и его большое, вскипевшее мельчайшими пупырышками лицо сохраняло совершенно единообразное выражение.
Я знал, что первый момент знакомства всегда определяет дальнейшее отношение и поэтому решил показать, что я не молодой воин, а как раз наоборот — очень бурый и сильный. Я, не торопясь, расстёгивая на ходу рубашку, сделал шаг вперёд и со всего размаха плюхнулся на скамейку. Мой сосед продолжал сидеть подобно каменному изваянию. Я стал нагло в упор рассматривать его. Солдатик моргнул несколько раз глазками. Это весьма определённо дало понять мне, что он нервничает, и тогда я начал:
— Да не бойся, братец, не буду я тебя бить. Расслабься! — сосед удивлённо измерил меня глазами. Я резко выпрямился и протянул ему руку:
— Дима меня зовут!
Солдат повернулся ко мне и, ещё раз хлопнув глазами, произнёс:
— Коля.
Я как можно увереннее сжал его руку и успел заметить наколку на его пальцах — «Таня».
— Невеста? — спросил я, указывая на наколку.
— Да так… — стушевался Коля.
— Давно служишь? — продолжил я свой расспрос.
— Я дембель. — ответил Николай и с гордостью, испытующе посмотрел на меня. Я понял, что если промолчу, то положение моё полетит к чёрту. А врать о том, что я тоже дембель не хотелось. И тогда я извернулся совсем по-другому:
— Ой, Колян! Среди вашего призыва столько уродов. Я ещё никогда не видел таких дембелей.
