* * *
Михаил Иванович проснулся в дурном расположении духа. Всю ночь Славина мамаша, одетая в кожаное нижнее бельё, наносила пощёчины бедному интеллигенту. Перед тем как проснуться, Михаил Иванович молил Господа о смерти.
Вяло позавтракав бутербродом с авокадо, наш герой выглянул в окно. У дома уже стояла машина — пора на работу.
Славина мамаша в этот самый момент тоже разглядела автомобиль с водителем у подъезда: «Ага, голубчик, сейчас я тебя встречу!». Женщина прилипла к глазку своей входной двери, ожидая Михаила Ивановича.
Последний не заставил долго ждать. Он крадучись бросил злобный взгляд на Славкину дверь и собирался уже проскочить мимо, но дверь открылась:
— Я этого так не оставлю, — зашипела мамаша.
Михаил Иванович прижался к стене:
— Оставьте меня в покое, — пролепетал он.
— Оставлю, — ехидно отвечала женщина. — Я тебе такой покой обеспечу. Обыкаешься, гад!
Михаил Иванович собрал силы в кулак и ринулся вниз.
— Беги, сволочь, беги! — орала вдогонку мамаша.
* * *
Вечер. Тот же подъезд. Михаил Иванович поднимается по ступенькам. В районе третьего этажа шаги его становятся бесшумными, взгляд настороженным. Однако конспирация не спасает, ибо его уже ждут по ту сторону дверного глазка. Ещё мгновение — и Славкина мамаша резко распахивает дверь:
— Я была у участкового, — заявляет она громко. За её спиной прячется, ехидно ухмыляясь, Славик.
Михаил Иванович теряет всяческое понимание действительности.
Мамаша же вытаскивает из-за спины ребёнка и задирает ему футболку. Спина мальчика испещрена синяками.
— Видишь, гад, какие побои? — продолжает мамаша. — Я участковому всё показала. Против тебя дело завели. Сидеть будешь, гад! Сидеть!
Михаил Иванович понял всё. Ему даже стало жалко Славика: вырасти при такой мамочке полноценным человеком было бы невозможно. Он понял, что эта толстая баба отыгрывается за все свои неудачи не только на Михаиле Ивановиче, но и на своём сыне.
— Неужели вы не понимаете, — попытался образумить бабу интеллигент, — что я к этим синякам не имею отношения? Зачем вам эта война? Неужели нет других дел? Оставьте меня! Довольно! Вы и так попили достаточно моей крови…
— Крови твоей попила? — мамаша буквально провизжала всё это, но Михаил Иванович уже бежал по ступенькам вверх к своей двери. Мысли в его голове перепутались, и он едва ли слышал последние скабрёзности в свой адрес.
* * *
— Пойми, я просто не знаю, что мне с ней сделать, — Михаил Иванович сжал шею рюмки так, что вино побелело.
