Вернувшиеся люди Матвея взахлеб рассказывали ему о поездке. «Кто бы мог подумать, что появится Фантомас, этот французский киногерой семидесятых годов. И его слушались все беспрекословно — менты и китайцы, с которыми он разговаривал на их языке. Но это не Фантомас, это демон. Когда мы отъезжали от завода, он поводил рукой у земли. Возник вихрь, который разросся, двинулся на места наших стоянок, замел все следы и исчез. Кто из людей может родить вихрь? Его слушаются злые собаки… Это не человек, это черт безрогий, демон».
Матвей слушал своих бойцов с нетерпением, они говорили интересно, но не заикались о главном. И он спросил сам:
— Ван Ли… ничего об этом китайце не слышали?
— Ничего, — ответил старший из бойцов. — Хотя нет, шеф, там были два трупа с дырками во лбу, когда мы приехали. Этот Фантомас сказал, что это Ван Ли со своей бабой, застрелился собака.
— Куда приехали, где трупы, чертовы дети, вы можете пояснить нормально? — словно взбесился Матвей.
— Так это… на заводе, куда мы всех выгрузили. Там уже эти покоились… пристреленные.
— Свободны, — Матвей махнул рукой и успокоился.
Советник Аида сдержал свои слова. Матвей помнил каждую букву. «Могу лишь сказать, что Ван Ли и другие перечисленные мной лица тебе мешать не станут». Ему никто не мешал и заваривалась каша, под прикрытием которой он должен прихватизировать этот лесной бизнес.
А на брошенном заводе разворачивалась совершенно иная картина. Неизвестный позвонил и сообщил о нелегальных китайцах, оборотнях полицейских сразу в несколько ведомств — в МВД по Н-ской области, следственный комитет, прокуратуру и ФСБ. На этот раз журналистам никто не сообщил о событиях на брошенном заводе, но они тоже получили немало. На их электронные адреса поступили ксерокопии чистосердечных признаний всех задействованных лиц. Пресса многим позже узнала о заводе от своих стукачков в следственном комитете и навалилась скопом, когда уже всех китайцев и полицейских увезли. Оперативно-следственные бригады еще работали, пытаясь найти хоть какие-то следы, но тщетно. А тут еще утко-чайки набросились — совершенно невозможно работать.
* * *
Ранним прелестным летним утром Илья сидел в резиновой лодке и ловил, как обычно, окуньков, чебаков и сорожек на удочку. Ловил, прежде всего, из интереса и удовольствия, а потом уже из материального блага. Восхищал сам процесс пойманной рыбки, а не ее размеры, которые тоже имели свое значение.
Наступил июль, единственный по-настоящему теплый месяц в Сибири. В июне еще холодно ночью, в августе уже холодно. А в июле жара днем и куда бедному сибиряку деваться? Никуда! Это его страна, его дом и его погода, испорченная в последнее время ветрами. Повырубали близлежащие леса, негде зацепиться тучкам и ветру, гуляет он свободно по территории и рождает стихийные бедствия гораздо чаще обычного. Жируют алчные олигархи всей земли и не думают совершенно о том, что терпение земли не бесконечно. Скинет она с себя все человечество и начнет восстанавливаться заново. Много есть данных, что подобное уже происходило, но и об этом не задумываются живодеры планеты.
