Она удивленно осматривала Илью и потом мирно стоящих собак. Он пояснил снова:
— Собаки же не люди, зря не кусают. Все хорошо. Иди сюда, — он подозвал одну из собак, она подошла и потерлась о его ногу. Видишь — все в порядке, Зоя. Надо бы разгрузить машину…
Он открыл задние двери машины и пригласил жестом все еще оторопелых родителей и их дочь. Собаки, не впускающие во двор даже никого из известных им соседей, спокойно ластились к неизвестному мужчине.
— Дочка вам подарки купила, — произнес он, — разбирайте. Я Илья, — он протянул руку отцу.
— Антон, — словно очнулся и ответил отец, пожимая руку.
Пришла в себя и Зоя, представив мать, как Надежду. Отец разгружал машину, унося в дом мешки с мукой, сахаром. Зоя с мамой таскали продукты и вещи полегче. Родители охали — как раз у них заканчивалась мука, крупы, другие продукты и они собирались пешком идти в поселок за двадцать километров, взяв с собой две ручные тележки. Хвалили дочку, а она тихо ответила им, пока Илья ушел до ветру:
— Это все он, Илья, мой работодатель. И работу дал, и продукты купил, и одежду.
— Он снасильничал тебя что ли и теперь расплачивается? — свирепо спросил отец. — Так я удавлю его прямо сейчас…
— Нет, что ты папа, как только мог подумать такое. Он очень хороший человек. Я его не понимала сначала и даже боялась, а теперь… не боюсь…
— И что ты у него делаешь, кем работаешь? — снова спросил отец.
— Мы с ним на его даче живем вдвоем. Я убираюсь по дому, готовлю еду. За продуктами он меня сам в город возит. Там богатый дачный поселок, папа, я у Ильи одна домработница, а у соседей еще горничные есть и повара. Но у них и дома побольше, каменные, а у Ильи двухэтажный из бруса. Гараж, конечно, большой, банька с бассейном. Участок двадцать пять соток, примерно, но ни одной грядки нет — травка подстриженная, маленький сосновый бор на территории, березки есть. Илья приехал договориться, чтобы вы ему мясо и овощи продавали по рыночной цене, но с небольшой скидкой. Я рассказала ему сколько нам платят перекупщики — он предложил свою цену. За телка, например, девяносто тысяч готов дать, за одну свинью тридцать пять.
— Не свисти, Зоя, он дурной что ли? — перебила ее мать.
— Да как вы не понимаете? — возмутилась Зоя, — это нас постоянно перекупщики обманывали, а я на рынок с Ильей езжу и цены знаю. Там говядину по триста пятьдесят рублей кило продают, а корова, значит, без потрохов и головы будет больше ста тысяч стоить. А он у вас по девяносто возьмет — ему выгодно и вам тоже. Я с ним вас навещать буду. И картошку купим, и овощи. Илья хочет, чтобы вы нам грузди с рыжиками насобирали и посолили — и их купит.
