Один из парней — Лирис — перехватывает взгляд Улы, и так как девушка не выказывает ни страха, ни отстраненной потерянности, как прочие выжившие, ободряюще улыбается ей. Ула вздрагивает и делает несколько порывистых шагов в сторону Лириса. За ее спиной подает голос Йоварс.
Йоварс. Ты куда?
Ула. С ними.
Йоварс. (Растерянно.) Что? Зачем?
Ула. Не понимаешь? Они же за дикарями идут. Преследуют. Так же, как и мы!
Йоварс. С чего ты взяла?
Ула. Знаю, и всё. Идем!
Ула бросает исполненный муки взгляд через плечо, где остается лежать мама — кто предаст ее земле? в каком месте? — потом перепрыгивает дверцу выломанной калитки и спешит наперерез отряду; догнав, она пристраивается рядом с Лирисом. Лирис ободряюще улыбается ей. Остальные из отряда мельком сморят на нее, в глазах их читается немое одобрение.
Вскоре их на гоняет Йоварс.
Йоварс. (Запыхавшимся голосом — Уле.) А лошади как же?
Лирис. (Полуобернувшись.) Не пойдут. Лошадь с ума от ихнего запаха сходит.
Йоварс. (Неуверенно.) Ну, раз так…
Лирис все еще смотрит на Улу, потом переводит взгляд ей на ноги.
Лирис. А вот сапоги не помешают.
Ближайшая девушка, вооруженная громадным охотничьим луком, — Ульга — добавляет.
Ульга. И оружие прихватите.
Рослый, угрюмый на вид парень, шагающий рядом с ней, — Юлдис — хрипло подхватывает.
Юлдис. И жратвы.
Сцена первая
Отряд во главе с седым и мрачным Айгарсом скорым шагом движется по тракту. Слева — обрыв, поросший лозняком, и серая лента реки. Справа — пашни, где тут и там виднеются неподвижные тела сельчан и туши тяглового скота. Впереди — сосновый лес. Дорога усеяна объедками, местами попадаются пыльные черные пятна, облюбованные мухами. А еще следы — сразу видно, что многоликие, никуда не сворачивая, перли гурьбой в сторону леса.
Ула в сапогах с котомкой через плечо идет рядом с Лирисом. В руках у нее рыбацкий топорик. За ними, стараясь не отстать, шагает Йоварс. Он все посматривает на Улу.
Ула. (Обращаясь к Лирису.) И как мы будет вызволять детей?
Лирис. Для начала догоним многоликих.
Ула. А дальше?
Лирис. Постараемся при этом остаться незамеченными.
Ула. Так. А потом?
Лирис. (Пожимая плечами.) Выкрадем как-нибудь.
Ула. (С сомнением.) Выкрадем?
Лирис. Ну да. Принять бой — самоубийство. Попытаться разжалобить? (Качает головой.) С такими не пройдёт. Да и нет в ихнем языке слова «жалость».
Ула. Ты знаешь их язык?
Лирис. Нет. Откуда? Просто мне давно стало ясно: это дикари, нелюди, и судить об их поступках по своим — человеческим — меркам не след.
