Она приехала в этот город хорошо провести время, ей выпала удача, она познакомилась с приятным мужчиной и, даже если встреча их бесперспективна в плане дальнейших отношений, ничто не может ей помешать получить удовольствие от общения с этим мужчиной.
— Здравствуй.
Они немного поговорили и, вызвав такси, отправились по месту назначению.
— Ты кажешься немного удивлённой, почему?
— Да, я удивлена, не скрою. Рой Флеминг со мной в такси, — она засмеялась, и мужчина улыбнулся в ответ на искренний приглушённый смех.
— В этом нет ничего удивительного, но я рад, что это радует тебя. Радует?
— Да, — после паузы. Надежду радовали и душные пробки мегаполиса, и приятный голос Роя, и его карие глаза, и то, как он улыбался — широко, расспрашивая о стране или самой Надежде, называя её Нааадья.
Не хотелось глухих стен музеев и галерей. Последние дни лета были тёплыми, солнечными, с лёгким, словно обволакивающим ветром и невероятно высоким небом с линиями перистых облаков.
Они решили поехать в Усадьбу, полузаброшенную, с полудиким парком, не обустроенным ближе к окончанию литой чугунной изгороди. Было немноголюдно, и Надя с удовольствием вкушала и этот на редкость солнечный день, и общение с собеседником. Рой с нескрываемым интересом рассказывал о своей работе, она не часто видела такую заинтересованность в своём виде деятельности, впрочем, не так и часто Надежде приходилось общаться с творческими людьми.
Гладь газона убегала вниз, к искусственному пруду, где родители с малышами с энтузиазмом кормили уток, а корявые стволы деревьев простилались над водой, словно любуясь своим отражением в гладе воды.
— Это удивительная картина! — воскликнул Рой. — Удивительно!
Надежда смотрела на пруд вдали, на огромный раскидистый дуб и на мужчину на ровной зелени — высокого, поднявшего руки вверх, который с каким-то мальчишеским задором крутился на одном месте, то ли смотря на небо, то ли на свои руки.
— Надья, иди сюда, — Надежда подошла, улыбнувшись, снова почувствовав это — желание прижаться к этому мужчине, — кружись, — он поднял её руки вверх, — не бойся!
И она стала кружиться вокруг себя, глупо, смотря в небо, щурясь от яркого света, потому что сняла солнцезащитные очки, смотря на синее — небо, край зелёного — газон, тройной, объёмный, густо-зелёный — дуб.
Рой небрежно бросил на траву куртку и усадил Надежду, у которой немного кружилась голова, облокотив её голову себе на плечо. Они сидели так какое-то время, возможно, слишком долгое, молчаливое, не гнетущее. Надя слышала его сердце, которое билось гулко и, казалось, не всегда ровно, как и её тоже. Небольшого участка соприкосновения кожи с кожей было достаточно, чтобы стало очевидно то, что было ясно ещё вчера — Надежда испытывала острое желание рядом с этим мужчиной, притяжение. Она ловила себя на неровном дыхании и смотрела вдаль, не давая воли своему слишком услужливому воображению. Рой убрал светлую прядь с её лица, задержавшись подушечками пальцев на щеке, ненадолго, но Наде хватило, чтобы она почувствовала потерю тепла мягкой кожей и подалась вперёд, за ощущением этого тепла, вдруг смутившись этого.
