Я наблюдаю за плавными движениями его челюсти, когда он жует, и адамова яблока, когда глотает. Такие обычные действия, он делает их несколько раз за день, но для меня они необычные. Они позволяют заглянуть в его повседневность.
Как будто я еще недостаточно заглядывала. Чувствуя отвращение к самой себе, я опускаю взгляд.
Томас берет книгу и читает название, непревзойденно скрывая эмоции.
— «Становление поэта».
Теперь мне стыдно вдвойне. Я не хочу, чтобы он видел, как я стараюсь изо всех сил и как сильно меня ранили его слова во время занятий.
— Можно мне книгу назад? Я тут работаю.
Я забираю книгу — вернее, он ее отпускает и бросает на меня игривый взгляд.
— Но ты ведь сказала, что ничем не занимаешься.
В ответ на его ребячество я закатываю глаза.
— Вообще-то, я соврала.
— Врать плохая привычка, мисс Робинсон, — заявляет он тоном, уже совсем не похожим на ребяческий. — Из-за нее можно попасть в беду.
— Думаю, с небольшой бедой я управлюсь, профессор Абрамс.
Он молча пьет кофе и задумчиво меня разглядывает. Сама не верю, что говорю, но мне хочется, чтобы он ушел. За пару дней я столько раз преступила закон, что без румянца по всему телу смотреть на него не могу. Уверена, я сейчас похожа на помидор, но я их даже не люблю, особенно в гамбургере. И всегда отдавала их Калебу.
Он знает. Томас знает, что я видела его вчера.
— Я заставляю тебя нервничать, Лейла?
— Нет, — я усмехаюсь — или только пытаюсь, и звук получается скрипучим и визгливым.
— Угу, что-то сомневаюсь, — бормочет он и снова делает глоток. — Ты уже успела что-то сделать?
— Что? Нет, — быстро говорю я, рассеянно листая книгу. — Послушай, не мог бы ты уйти? Я работаю.
— Как ты можешь тут что-то делать? Здесь слишком громко.
— А мне нравится. Напоминает о доме, — бормочу я.
— И где же ты жила, на детской площадке?
— Нет. В Нью-Йорке.
После моего ответа Томас становится серьезным, а вокруг глаз исчезают морщинки, когда он изучающе на меня смотрит. Замечательно, я схлопотала еще более внимательное разглядывание. Мне стоит сказать ему, что пытки пора прекращать. Почему я не могу быть нормальной и скрытной?
Научись скрывать свои чувства, Лейла. Научись!
— Тебе не хватает шума большого города, — делает вывод он и прерывает мой внутренний монолог. Я неохотно киваю. После еще одного глотка кофе Томас добавляет: — Мне тоже.
От его откровения я едва успеваю подавить удивленный вздох. Я потрясена, что он решил поделиться со мной чем-то личным. И теперь в довесок к смущению по поводу вечерних приключений я ощущаю себя совершенно сбитой с толку.
