Меня никогда не волновали его свето-тени, все эти драные стены с заполненными и еще пустующими нишами для праха, даже в ночную вахту. Но сейчас кладбище казалось наполненным какой-то странной жизнью. Нечто пряталось там, в обрывках тумана, следило за мной, выпивало силы и становилось все сильней. Я почти чувствовал, как его ледяные щупальца проползают мне в грудь и сворачиваются там клубком, мешая нормально дышать.
Невольно я попятился, и тут из темноты вышла маленькая женская фигурка.
— Карина?
Если я вообще кого-то в своей жизни любил, кроме матери — так это ее, девушку с россыпью рыжих волос, пахнущих корицей и свежими булочками. Ее семья принадлежала к ортодоксам, отвергающим временную стерилизацию девочек, использование клонированных органов и генную инженерию. Может быть, поэтому она была такой особенной, настоящей? Когда мы расстались, ей еще не исполнилось семнадцати, а я перевалил за двадцать. Мне тогда казалось, что так будет лучше для нее. Потому что у меня ни впереди, ни позади ничего хорошего не имелось, а она заслуживала только хорошее.
— Привет, — сказала она и улыбнулась. Нелепое серое платье висело мешком на ее тоненьких плечиках.
Карина вдруг стала задирать подол платья, и я схватил ее за руку.
— Ты что делаешь?
— Хочу познакомить тебя с сыном!
В ее распоротом животе копошилось что-то омерзительное и живое.
Ком подкатил к моему горлу, и меня стошнило прямо ей на ноги.
— Ничего-ничего, — подбадривала она, ковыряясь в своем хлюпающем и копошащемся животе.
— Карина, прекрати!
— Смотри, это его ручка… Правда, хорошенькая! Ты только посмотри, какие пальчики! Весь в папу! Помнишь, я тебе всегда говорила, что у тебя красивые пальцы? А вот и ножка… Ой нет, это вторая ручка, — игриво хихикнула она, пихая мне шевелящиеся осклизлые кусочки.
У меня в глазах потемнело. Я все понял. Схватившись трясущимися руками за край ее платья, я медленно сполз вниз и обхватил ее колени.
— Прости меня… Прости… Я заставил тебя сделать тот аборт, но я думал, что так будет лучше!
— Тебе не нравится наш мальчик? Он такой, потому что его вытаскивали из меня по кускам. Я слишком долго не решалась. Был уже довольно большой срок, препаратами обойтись не получилось… И отец настоял… Это же такой позор для всей семьи…
— Замолчи, пожалуйста!
— Его вынули из меня, а он все равно во мне остался… И шевелился по ночам… Не давал спать. Совсем не давал спать, маленький хулиган! Но я его перехитрила!
Она тихонько засмеялась, взяла меня за руку и потащила за собой.
