Эти мысли постепенно угасали в сознании Чертика вместе с надеждой, что когда-нибудь Тополь вернется. Он потерял свою тропинку, а с ней потерял и память. Он просто шел, шел, шел. Шел при свете дня, шел в темноте, ничего вокруг не видя, спотыкаясь и падая. Так, однажды, он вышел к городу. Здесь ночные улицы освещались огнями. Здесь было что-то близкое, знакомое душе, истощенной бесплодными поисками хоть какой-нибудь тропинки. Канули в небытие те времена, когда все было легко и просто, когда путь освещал фонарик.
Чертика растрогали ожившие воспоминания. Интересно, подумал он, а где был все это время Тополь? Почему вернулся только сейчас? Или все это бред, какая-то волшебная песня, заставляющая воображать невесть что?..
Вспоминаешь звездный дождь?
— еще раз спел Тополь и умолк. Теперь играла только музыка. А певец смотрел на Чертика с грустной надеждой. Его тревожный взгляд миновал вооруженных охранников и замер. Он будто спрашивал — «Ну же, ты помнишь? Помнишь?»
Чертик улыбнулся. Это было так необычно для него, но он даже не обратил внимания на забытые ощущения. Заключенный, вновь обретший имя, поднял скованные руки и сделал такой же жест, как Тополь недавно — провел дугу от макушки. Теперь он знал, что среди длинных черных волос затерялся тот жгутик, на котором некогда висел фонарик. Или все-таки нет? Что ж, теперь Тополь наверняка даст ему знать о правдивости вернувшихся воспоминаний. Вот он увидел его жест… И счастливо улыбнулся. Музыка повторила свой круг.
— Наше обещание все еще живет! — радостно запел, почти прокричал Тополь, вскидывая руку к темному небу. И тут Чертик заметил, что в ней что-то сверкнуло. Но многочисленные зрители ничего не заметили — их словно вообще не было здесь, хотя крики и говор говорили об обратном.
Никто не проследил взглядом за шариком света, который Тополь бросил вперед. Стражники не отреагировали, когда в скованные руки Чертика мягко приземлился маленький огонек. Едва коснувшись его ладоней, он рассыпался в пыль…
— Помнишь ангела слова? — пропел Тополь с заговорщицким видом.
И Чертика, совсем как тогда, на холме, что-то резко толкнуло. С бешено колотящимся сердцем он метнул взгляд на человека с длинными серебряными волосами. Теперь он стоял вполоборота к Чертику, скосив на него взгляд и виновато улыбаясь. В следующий момент он растворился в воздухе, будто его никогда и не было здесь.
* * *
Следующим утром все последствия гуляния убрали, и невозможно было поверить, что ночью здесь проходило такое волшебное празднество. Пыльная площадь вновь стала пыльной площадью, и хранила в себе не музыку и огни, а приглушенный злорадный говор и куда более мрачные сооружения, нежели сцена. Двое приговоренных уже успели их посетить; оставался только Чертик. Долго ждали его люди, пылая огнем ненависти и скорби. И вот, наконец, его повели через площадь.
