Все четверо направились к выходу из дворца. Шелест волновался, хотя внешне никак этого не проявлял. Юфория сказала, что не против спеть, и это наверняка значило, что и ему придется выступить. Это было бы здорово, если, конечно, забыть о том, какой разрушительной силой здесь могло обладать пение.
Они вышли на улицу, но, вопреки ожиданиям Шелеста и Ют, в храм не отправились, а пошли прочь от дворца.
— Мы что, в город? — удивился Шелест.
— Именно, — ответил Йон. — Люблю появляться на людях, нечасто такие возможности выдаются…
— Вам запрещено? — Шелест было проникся к нему сочувствием.
— Нет, просто нечего народ баловать, — сказал Йон с донельзя самодовольным видом.
— Бывает, — шепотом поделился Шелест с Ют, но Йон прекрасно расслышал и погрозил им обоим посохом. В сочетании с его вечной улыбкой жест выглядел довольно безобидным, но друзья уже знали, что его стоит опасаться.
Они пошли по той же дороге, какой пришли во дворец. Шелест со все нарастающим восторгом оглядывал здания, так и светящиеся в ярком солнечном свете. Оглядываясь вокруг, он чувствовал себя так, словно все больше сливается с городом в единое целое. Каким потрясающим было это ощущение!
На этот раз людей вокруг было значительно меньше, но те, что попадались им на пути, вздрагивали, восхищенно вздыхали, тихонько переговаривались и с поклонами уступали им дорогу. Шелест заметил, что если взгляды и разговоры в основном доставались ему, то поклоны отвешивались верховному жрецу, который шел с таким величественным видом, словно был правителем Вселенной, ни больше ни меньше. Но, как верно подметила Ют, по поведению прохожих можно быть уверенным, что верховный жрец Вавилона — должность и впрямь солидная.
— Так непривычно, — сказал Шелест, обращаясь к Ют. — Обычно на нас всегда смотрели, как на сбежавших из психбольницы, а здесь… Чуть ли не благоговейно.
— А что такое психбольница? — услышала его Юфория.
— Ну… — Шелест призадумался. — Это место, где лечат душевнобольных. В Вавилоне такого нет?
— Нет! — Юфория очень удивилась. — Душевнобольных, конечно, сразу убивают.
— Ясно… — глаз Шелеста предательски задергался. — Значит, то, что я не душевнобольной — очень кстати, — торопливо добавил он.
— Ну, это пока что, — не спешил делать выводы Йон.
Шелест и Ют переглянулись с одинаково нервными ухмылками.
— Безумие близко, и нет нам спасенья, — пропел Шелест.
— Йона убить мы должны без сомненья! — подхватила Юфория неожиданно сильным голосом и ловко увернулась от жреческого посоха.
