— Жить можно, — сказал он через несколько минут. — Что произошло?
— Горы, — Ют указала назад, туда, откуда они неслись, но Шелест не стал смотреть, поверив ей на слово. — Они должны быть видны, потому что та дымка скрыла не все, силуэт все равно был виден. И там тоже горы, далеко, — Ют указала налево. — Мы не могли пробежать все так быстро. Я смотрела туда, они как будто исчезли.
— Что ж, неплохой ход, — кивнул Шелест. — Если бы ты меня не остановила, то, надо думать, я бы просто умер.
— Наверное. Жуткое место.
— Но выглядит оно все так же приветливо, — Шелест вымученно улыбнулся. — Получается, здесь одна минута равна внушительному количеству часов? Я совсем не устал, только когда остановился…
— Именно в этом и загвоздка — пока бежишь или идешь, не чувствуешь усталости, — сказала Ют.
— Ладно. Тогда я не хочу проводить здесь слишком много времени.
Шелест медленным шагом пошел вперед. Несмотря на боль во всем теле и сознание того, что ускорение хода может быть губительным для него, он с трудом подавлял желание снова побежать. От его преодоления, усталости и шороха ржи, теперь врывающегося в уши раздражающим скрежетом, у него уже через полчаса начало плыть перед глазами. Ноги то и дело норовили перейти на бег, но Ют, внимательно следя за его темпом, постоянно говорила «медленнее», и Шелест послушно замедлял ход.
— К земле Вавилона, города снов, где каждый погибнуть за веру готов… — вдруг пришли ему на ум слова из описания пути.
— К чему это ты? — спросила Ют.
Шелест не ответил. Закрыв глаза, он сосредоточился на размеренном шаге. Непрестанно он повторял про себя эти слова, а, может, и вслух. В памяти снова всплыли ворота Вавилона. Такие красивые… И этот человек, что стоял у них. Незнакомец выглядел приветливо, кажется, он был совсем не против того, чтобы Шелест вошел в город. Но тогда он не сумел добежать до него.
«Я дойду», — воцарилась в сознании непоколебимая мысль, хотя физических сил уже почти не осталось. Шаг, еще один, десяток, два, полсотни, сто… Шелест не помнил, когда провалился в мягкую темноту.
— Вся дорога, — сказал Шелест, — начинается и заканчивается тем, что мы спим.
— Похоже на то, — зевнула Ют.
За этот день они прошли порядочное расстояние. Как-то незаметно миновав равнину Света, Шелест и Ют очутились на вполне обычной проселочной дороге, по обе стороны которой высились самые обыкновенные деревья — клены, липы, тополя. Шелест, впрочем, глазам не поверил и осторожно попробовал выдуть из листьев какую-нибудь мелодию. Но ничего не вышло. Зато и новых ран он не получил.
