Присев рядом с ним на кровать, Мириам поцеловала его, к этому моменту она сама уже достаточно возбудилась. Это отличало ее от остальных соплеменников: Властительнице нравились тела людей, их вкус и запах, округлости женщин, дерзко торчащие мужские пенисы. Возможно, причина такой любви скрывалась в одном ее открытии – любовные утехи, если заниматься ими умело, улучшали вкус крови жертвы, а испытанный оргазм, так несвойственный остальным Властителям, превращал Сонв нечто волшебное по ощущениям.
Мириам улеглась на маленького мужчину, устроив его поудобнее. Несколько умелых поглаживаний – и он готов. Природа не одарила человечка большим членом, и жалкий стручок едва ли не утонет в ее лоне, а еще это ничтожество наверняка отметит, какое у нее холодное тело. И действительно, мужчина начал издавать горлом странные звуки, похожие на возгласы удивления.
– Спокойно, малыш, – проворковала она, – все в порядке, мой мальчик.
Любитель продажных девок начал ерзать, пытаясь выбраться из-под нее, – видимо, почувствовал непомерную тяжесть такого хрупкого на вид тела. Тогда она, сжав вагинальные мускулы, начала волнообразные движения – и мужчина взвыл от удовольствия!
Мириам прижала рот к его шее, заморозив слизью небольшой участок кожи. Острые зубы легко вспороли кожу, так что жертва, скорее всего, ничего не почувствовала, и вот уже стенка вены слегка пульсировала под ее языком. Она продолжала заниматься любовью, готовясь к свирепому насыщению, которое поглотит жизнь случайного избранника. Скоро он почувствует боль от проникновения в вену – и вот его лицо с плотно зажмуренными глазами исказила гримаса.
Держа широко открытый рот над раной, Мириам едва касалась губами и языком тонкой струйки крови, наслаждаясь ее вкусом.
Когда мужчина начал изворачиваться, пытаясь избавиться от боли где-то глубоко в горле, ставшей теперь, должно быть, весьма ощутимой, она прижала его руки к бокам и обхватила ногами его ноги. Мириам обладала такой недюжинной силой, что у ее любовников возникало ощущение, будто их сковывали железными прутьями, – по крайней мере, так они говорили. Зато их любовного инструмента словно касались тысячи крошечных, осторожных пальчиков, и однажды мужчина умолял ее не прерываться, даже когда умирал.
Мириам тем временем глубоко проникла в ранку на шее, она быстро и мощно сосала, и только этот звук нарушал тишину в залитой солнцем комнате. Именно в такой момент, как ей казалось, она овладевала душой жертвы. Мужчина умирал, движения его чресл стали беспорядочными, затем совсем прекратились.
