Глаза его округлились, и он невольно сделал шаг назад. Лифт остановился на двадцать пятом этаже, дверцы плавно поехали в стороны.
– Двести, мисс. Гонконгских долларов. Она не станет торговаться, но, с другой стороны, незачем будить в нем подозрительность.
– Триста, США.
– Пятьсот, Гонконг.
Надо же, вот она идет по бесконечному коридору – великолепная красавица, каких не видел свет, а рядом – маленький жадный таракан, в самом деле поверивший, будто она отдастся ему за столь ничтожную сумму! Мириам, не оборачиваясь, бросила через плечо:
– Этого не хватит даже на покрытие расходов, красавчик.
– Вы за ночь обслужите не меньше двадцати мужчин.
Сунув карточку в щель замка, она затем резко распахнула дверь. Солнечный свет, лившийся из огромных окон во всю стену, освещал диван, обитый желтым гладким материалом, и огромную вазу с какими-то экзотическими цветами на кофейном столике.
Мириам опустилась на кровать и властным жестом заставила свою жертву сесть рядом. Как жаль, что придется сразу бежать! Обычно Соннаступал вскоре после насыщения, но на этот раз блаженное состояние овладеет ею в самолете во время двенадцатичасового перелета. Перспектива оказаться совершенно беспомощной среди целой кучи людей пугала ее больше, чем место в самом опасном отсеке.
Мужчина зашевелился, потом замер, как обычно замирают человеческие особи, когда подсознательно чувствуют опасность. Мириам взяла его за подбородок и, повернув к себе, заглянула в глаза – так требовал ритуал. Что означал этот блеск в человеческих глазах? Она всегда задавала себе этот вопрос, перед тем как приступить к трапезе.
– Поцелуй меня, – велела она.
Мужчина натянуто улыбнулся, потом придвинул к ней лицо, полуприкрыв веки и расслабив губы. Мириам припала к его губам, стараясь как можно тщательнее скрыть анатомию своего рта. Их языки встретились, и она почувствовала, как азиат слегка напрягся, когда понял, что язык у нее шершавый, словно у кошки.
Гладя мужчину по голове, Мириам уложила его на подушки, ловкие пальцы быстро справились с застежкой брюк. Полюбовавшись эрегированным членом, она коснулась его губами. Затем, выпрямившись во весь рост, сняла голубой шелковый жакет, расстегнула блузку. Таец сосредоточенно наблюдал за ней, по его лицу блуждала легкая улыбка.
Инстинкт диктовал ей приступить к «Танцу смерти»: плавные взмахи руками, грациозные движения бедрами. При каждом повороте ее тело становилось все тверже и напряженнее, готовясь к предстоящему пиру. Танцуя, Мириам постепенно сбросила одежду и теперь стояла перед ним обнаженная. Во взгляде мужчины промелькнуло любопытство при виде такой странной кожи – бледной и гладкой, как стекло: красавица напоминала скорее статую, чем существо из плоти и крови.
