-Слушай, -восхитился Андрей,- тебе же надо в философы. Такие ловкие демагоги всегда в ходу.
К его удивлению, Суслопаров сказал совершенно серьёзно:
-Я об этом думал. Да видишь ли, оказалось, что всё уже придумано тысячи две лет тому назад. Им тогда было просторней мыслить. Тысячи две лет назад я, пожалуй, был бы среди них.
-В общем: "Скучно жить на этом свете, господа"?
-Видишь, даже это уже придумали.
Суслопаровский язык, размякнув от банной влаги, всё лепечет и лепечет, проникаясь жалостью к самому себе:
--Кому в наше время, по большому счету, нужны философы и пророки? Если даже завтра объявится один такой, с патентом от природы видеть на сто лет вперёд, и начнёт убеждать тебя, например, что через год ты будешь чистить ботинки какому-нибудь императору Северного Полюса - ты ему поверишь? Кто ему поверит?.. Пойдем, старик, отдохнем от горьких грёз европейца на вытертых коврах умирающего Востока...
Наступает самый приятный акт ритуала, и три служителя уже ждут, чтобы, суетясь, заменить мокрую простыню на бедрах на новую, сухую, причём так, что клиент даже на мгновение не почувствует себя голым; мокрую смачно шлёпают в руки мальчику, срывая у него с согнутого локтя еще одну - сухую, в которую заворачивают плечи.
-Превратили нас в пиратов каких-то, -бурчит Петруня, когда голову ему закручивают голубым полотенцем.
--Больше смахивает на новорожденных, -вяло возражает Андрей.
А дальше - в зал, на те самые вытертые ковры, о которых говорил Петруня и которыми закидан помост - на него поднимаешься, ощущая усталость и величие, и тут же снова появляются зеленые рубашки под чёрными жилетами, помогают сесть на топчан и ловко ставят рядом столик - крошечный, как все удовольствия в этой жизни. Однако прежде тело придавливают покрывалом, убивающим желание не только двигаться, но и думать, потому что тяжелая парча впитала столько сладостной рахат-лукумной тяжести бессильных восточных грёз, столько неправдоподобного неверия в законы людского бытия... Нет, Петруня, Петруня, всё-таки Восток жив. Ты мудр, Петруня, но мудрость твоя европейская, или почти европейская, твёрдо помнящая об округлости Земли и поле электронов. Твоя мудрость разбита на главы и слишком хорошо знает, что молекула сахара, как и молекула желчи, состоят из тех же самых атомов углерода и водорода. Конечно, Петруня, ты прав в том, что уже трудно увидеть настоящую чалму и что железные крючки душей в предбаннике хаммама {арабская баня} - отвратительный признак нашего техничного века. Но всё-таки ты рано разделался с Востоком, с его многослойной, капризной душой, где живут, не мешая друг другу, сладкая страсть к беспредельной роскоши и мучительная тоска по нищей нирване; где в чешуе легенд о свободе змеится наслаждение рабством; где трусливая покорность нафарширована фатальным безразличием к судьбе. А ведь душа - это главное, Петруня, а не ятаганы и не гаремы, и она неистребима, как и твоя, которую я не берусь описывать, потому что она слишком похожа на мою собственную...
