--Так у вас тоже строгости, смотри-ка! -изумился Андрей.
--Нормально, старина! -успокоил Эндрю Манн и снова хлопнул его по плечу.
Но что-то не слишком панибратское было за всеми этими улыбочками и похлопываниями. Какая-то плотная чешуя.
--Так вот, тот раtch я нацепляю для девчонок. Девчонкам нравится с волком, -он подмигнул Джарус и оскалил зубы, изображая свой patch, а потом оскал перешел в уже знакомую бодрую улыбку, которая всё больше напоминала Андрею бродвейские мюзиклы.
Внутренний голос сказал: интересно, а что он о тебе думает?
Американец словно почувствовал критический андреев настрой, перестал освещать салон "Вольво" зубами и напомнил, что он всё-таки гость:
--Ну, мой русский друг, что ты предполагаешь делать?
Замурцев усмехнулся.
--Ты мне подал отменную идею.
Он дотянулся до сумки на заднем сиденье и достал еще довольно полную бутылку "Варцихе". Эндрю Манн пришел в бурный восторг.
--О! Вот теперь я верю, что ты в самом деле русский!
Не меньше чем коньяку он обрадовался домашней снеди, приготовленной Мисюсь.
--О! Gorby snack! {горбачевская закуска (англ.)}
--Это моя жена сделала.
Замурцев выпалил и осекся: эх, не надо было этого говорить.
-О! Так ты еще и женат!
Глаза американца посмотрели на облако езидкиных волос, как показалось Андрею, с излишним интересом.
--Не понимаю, тебе-то какое дело, -пробормотал он по-русски и сунул летчику пластмассовую крышку от термоса.-Take this.{Бери. (англ.)}
-- To perestroika! {За перестройку! (англ.)}
Опять приятное хочет сделать, насмешливо подумал Андрей. Он протянул Джарус остатки вчерашней курицы, девушка взяла их и снова отвернулась.
После того как по первые пятьдесят грамм было выпито и в дело пошла запуска, Замурцев сказал:
--Между прочим, Эндрю, можешь напороться на такого, кому твой тост не очень понравится.
Американец даже прекратил жевать.
--А тебе нравится?
--Да я как-то глубоко не задумывался.
--А! Ты - большевик!
--Да нет... то есть... (по-русски) Как тебе объяснить, американская твоя морда? (Эх, был бы Петруня, он бы выдал что-нибудь затейливое, вроде: "КПСС как яркое проявление простодушия русского народа".) Понимаешь, Эндрю, люди - как муравьи: сколько ни разрушай муравейник, они такой же создадут.
--Перестройка - это же великолепно! Это огромно!
--Огромно, -сказал Андрей.- Но я как-то стал уже бояться, что чем огромней цель, тем колоссальнее обман... Давай еще налью.
Американец смотрел на него с сожалением.
