Замурцев выдавил из глаз последние капли сонного яда и зашевелился. Но сначала он всё же посмотрел: как там Джарус? Разумеется, езидкины глаза тоже были открыты и без тени сна спокойно наблюдали всю эту кинематографическую сцену, как будто само собой разумелось, что в забытом богом углу (именно в углу, особенно если вспомнить конфигурацию государственных границ) к ним из утренней мглы явится человек в дурацкой кепке, чтобы приветствовать словом "Hi".
Андрей изобразил кислую улыбку: мол, понятия не имею, что за гусь, и приспустил стекло. Холод просыпающейся равнины тут же потек в салон "Вольво", грубо дав понять, что до этого пассажиры прямо-таки нежились в тепле. Затем Замурцев услышал потрясающие слова:
-- Hi, folks! Which country am I in? {Привет, ребята, что это за страна? (англ.)}
Ого! Прямо булгаковское: "Умоляю, скажите, какой это город?" Он не сдержался и ответил тоже словами великого писателя:
--Ну, Ялта,-но тут же смягчился:-You are in Syria. {Вы в Сирии. (англ.)}
-- This is really great! {Потрясающе! (англ.)}
На сей раз иностранец в кепке порадовал их с Джарус, кроме ряда белых зубов, еще и индейским криком. Надо же, как ему понравилось, что он мерзнет именно в сирийском тумане (не мерзнуть в его курточке без воротника было наверняка невозможно). Андрей заметил на одном рукаве маленький американский флажок, а на другом - неразборчивую круглую картинку. В целом курточка была бы ничего, если бы не аляповатые карманы на груди.
Откровенно говоря, Замурцева тянуло поскорее закрыть окно в остывший за ночь мир, но улыбчивый протянул ему руку и сообщил:
--Эндрю Манн, -и дальше что-то не слишком понятное.
--Очень приятно, -вежливо отозвался Андрей заученной с института фразой и в ответ назвал себя: -Эндрю Замурцефф.
После чего он сделал жест бедуина, приглашающего к себе в палатку, и спижонил: -Тафаддаль, хауиль. {Пожалуйста, заворачивай. (традиционное бедуинское приглашение)}
Он показал на заднюю дверь с противоположной стороны (потому что с той стороны, где происходила беседа, оказалось очень уж много раскиданного барахла), и чужой Эндрю понял:
-- O'kay.
Пока парень огибал капот, Андрей успел сделать три вещи: рассмотреть подробнее странную одежду, в которой тот щеголял, зажечь лампочку в салоне и бросить взгляд на часы. Время на часах было вполне логичное: 5.07. Что касается первого наблюдения, то курточка на тёзке-Эндрю оказалась вовсе не курточкой: верхняя часть сразу переходила в штаны, а широкая стальная молния исчезала между ног. Когда же Пришедший-Из-Пространства полез со своими нашивками и квадратными ботинками в "Вольво", можно было уже со всей уверенностью присвистнуть:
