Андрей медленно пошел вдоль палаток. Несколько женщин всё еще стояли снаружи - то ли из любопытства, то ли им так велели; дети, продрогнув, уже позалезали внутрь брезентовых утроб и выглядывали из-за пологов.
--Эндрю!
С этим возгласом приближался ненавистный Питер, сделав дружелюбное лицо.
-Эндрю, ты ведь говоришь по-арабски?
--Говорю.
-О! Великолепно! Ты не окажешь мне любезность? Я хочу тут поговорить в одной палатке. Какой-то тип предложил мне свои услуги, но я ему не доверяю.
--Такой - с лицом, похожим на джип? Я его тоже заметил.
--Похожий на... что?
--На джип.
-А... ну да. Ха-ха. В общем, ты согласен?
-Боюсь, что они не понимают по-арабски, это ведь курды.
-Да-да, я догадался, что что-то не так. Но с одной девушкой мне удалось кое-как объясниться, она вроде говорит по-арабски.
--Ну, только если так, то, может, что-нибудь получится.
--Они вон там, в крайней палатке... Я ничего не понял, Эндрю, у того человека в белом: сначала он сказал, что бежали потому, что бомбили американцы, потом - что бежали потому, что боялись иракцев...
-У нас говорят, Питер: Восток - дело... -как там будет по-английски "тонкое"? - такое... как бы тебе объяснить... специфическое.
-Да, теперь я вижу, Эндрю... Вот мы и там, где нас ждут. Ныряй.
В палатке было сумрачно, и Андрей не сразу увидел, что здесь находится целая семья - пять или шесть человек. В глубине сидела пожилая полная курдка, похожая на ватную бабу, которыми в России накрывают заварные чайники. Перед ней безмолвно таращились на гостей несколько детишек. Еще ближе сидели мальчик и девочка постарше.
-Мархаба {Здравствуйте. (араб.)}, -сказал Замурцев, опускаясь на корточки, -Кто из них твой переводчик, Питер?
-Она, -сказал англичанин.
-Ага. И как тебя зовут? (это уже по-арабски)
-Джарус.
Голос был виолончельный, немного с надломом, и Андрей вдруг увидел, что перед ним не девочка, а девушка лет 16-ти, а может 18-ти, в этих южных странах у возраста другие приметы. У нее было правильное, почти европейское лицо, куда Азия все-таки бросила свою горсть: впечатление чуть портили слишком близко сошедшиеся брови. Но зато волосы были как у кинозвезды, правда, в меру растрепанные, вьющиеся на концах крупным зигзагом. В палатке они казались табачного цвета, но на самом деле были, вероятно, светлее.
Андрей опять вопросительно повернулся к Питеру.
--Что теперь?
-Спроси, Эндрю: они одна семья?
Замурцев позвал:
-Джарус.
Хотя, может быть, он не расслышал точно, и ее имя звучало не совсем так, но она отозвалась:
