--Я знаю, о чем ты думаешь, -говорит Петруня, сидя в своем коконе, как мумия фараона, и в голосе его играет лукавость кларнета. - Не надейся, что для меня твои мысли - тайны мадридского дворца. Ты хочешь потащить меня дальше по смачным камням Истории, по злачным местам дряхлеющего Востока. Зна-а-аю!..
--Ты у нас в языках король, -мурлычет Петруня через секунду, заплывал с другой стороны. - Это для меня, плебея, вся эта филология - как с белых яблок дым... А ты на скольких языках говоришь, Андрюш, а?
Потом, вздохнув, злобится:
-Привередливый ты, как Пиноккио. А я, между прочим, вчера внёс...
--Знаю, всё знаю! -не выдерживает Андрей и перечисляет, опережая: -Внёс в жизнь немного разнообразия, обманул бутылочку, положил в себя полбанки...
-Аккуратно положил, -вздыхая, поправляет Петруня последний вариант, и с этим вздохом рушится картонный мир, где было так уютно и просто, и Антар больше не скачет, застыв раскрашенной картинкой, с неловко приделанными руками, и топырящаяся люстра и пластмассовые горшки съеживаются, вдруг поняв своё убожество, и угол у фонтана отколот, и чьи-то ноги шаркают мимо, отсвечивая красными пятнами мозолей сквозь дырки в сандалиях.
--Ты беспросветный человек, Петруня.
--Я... беспросветный...- смакует Петруня слово. - Как ты припечатал меня, Андрюш, а? Вот что значит вольная пташка, не в нашем компаунде живешь, не за забором. А я сижу и думаю: упаси бог, надумает завтра Саддам по нам ракету кинуть. Или вдруг какая-нибудь одна дурная до евреев не долетит, свалится нам на голову. И знаешь, почему я больше тебя об этом думаю? Потому что нашего брата технаря из посольства тогда никуда вообще выпускать не будут. По соображениям безопасности. Только и будешь знать что вкалывать, как проклятый бобик.
--Ладно. Пойдем, куда хочешь, чёрт с тобой!
--Спасибо за глоток свободы. Если уж связался с таким, как я, то терпи двумя руками. И вообще...- петрунины синие глаза оказались болезненно близко, и смотреть в них было неприятно, как в таинственно переливающийся купорос, - Вообще... мне почему-то кажется, что тебе сегодня это тоже не повредит.
Когда вышли из бани, на Дамаск сыпался мелкий копеечный. дождь. В такой дождь комфортнее всего гражданкам в чадре, наверняка съязвил бы по этому поводу Петруня, если бы не был так отягощен мечтами о пиве. Чтобы обмануть стихию, пришлось дать обход буквой Г через крытые пуговичные ряды и рынок новобрачных. В отместку дождь пошёл крупными пулями, а с неба стала быстро спускаться тьма. Оливковая "Вольво" тронулась обратно. Андрей засунул в щель магнитофона кассету, и под Жана-Мишеля Жарра город плыл за стеклами, как в кино.
