Адресованы они на имя одного и того же лица, именуемого Ермоловым почти во всех письмах: «Любезнейшим и почтеннейшим Арсением Андреевичем», по-видимому, особе — близкой к императору Александру I, так как, обращаясь к адресату за поддержкой перед царем, говорит, что «государь тебя кратко знает и бесконечно уважает».
В предисловии к книге высказывается мысль, что адресат — не кто иной, как Арсений Андреевич Закревский — граф, военный и политический деятель.
Письмо четвертое
«Мне сюда дали, конечно, из умнейших монахов в России, Митрополита Феофилакта, но нет сумнения (так! — Ю. Р.)>У что я более монах по свойствам, нежели он. Душа его, кажется, прекрасно подобрана к цвету монашеской одежды (черной. — Ю. Р.)! Я подобного ябедника и шпиона не видывал и он с такими людьми входит в связи, что казаться может, что составляет шайку разбойников. В здешнем необразованном краю не мешал бы в лице начальника духовенства человек с лучшими правилами. С духовною ябедою, поддержанною князем Голицыным, меня ненавидящим, у нас добра не выйдет…».
И далее:
«Не знаю, почтеннейший Арсений Андреевич, как ты не истребил письма моего, написанного тебе от 11 генваря из Дагестана, с моим Поповым, но оно ходит по Москве в разных обезображенных копиях и мне делает много вреда. Ко мне прислана одна копия. Имей терпение прочесть его, буде оно не пропало, и ты увидишь, что писавши тебе со всею откровенностью, говорил о многих, не скрывая имен и моих чувств, и между таковыми есть люди, могущие делать мне большие неприятности.
13 апреля 1820. Тифлис».
Можно представить себе пагубные последствия, если бы эти писания попали в руки противников Ермолова!
Письмо седьмое
«Больное лить кровь не в войне против неприятеля! В первый еще раз в жизни и с особенным прискорбием употребляю оружие против собственных народов и единоверцев за скаредную причину, за самовольство монарха…
Майя 1827. Тифлис».
Долг с блеском исполнен, а… душе покоя нет…
Письмо двенадцатое
«По обыкновенному вещей порядку долговременное служение ведет ко многим наградам и мне, подобно Вязьмитинову, Тормасову и Коновницыну, могут предоставить оные. Боже избави, если и меня вздумают обезобразить графским титулом! Это хуже и самой аренды (понятие, близкое ныне понятию «премия» — денежное вознаграждение внеочередного характера. — Ю. Р.) и сего я не мог бы перенесть. Поверишь ли, любезный друг, что это будет указ о моей отставке! Я бы желал тщеславных людей, домогающихся сих пустозвонных титулов (так! —
