Таким образом, первые надежды Наполеона разгромить поодиночке армии русских рухнули. Он утешился было надеждой вовлечь русских в генеральное сражение за Смоленск, но это также реализовать не удалось — русские войска каждый раз ускользали из-под удара! Призрак победы рассеялся. Война принимала (в полном соответствии с ранее составленным русским планом) затяжной характер, чего Наполеон более всего боялся. Растягивались его коммуникации, росли потери в боях, мешало дезертирство и мародерство, отставали обозы. И снова «Все шло по плану Барклая де Толли»! Следуя правилу: «Нс доставайся злодею!», русские повсеместно сжигали продовольствие и угоняли скот, а сами уходили в партизаны или в ополчение. По мерс продвижения таяли силы захватчиков, а силы русских нарастали!
Наполеон хотел было зазимовать в Смоленске, но… прокормиться за счет местных ресурсов было нельзя — все было уничтожено! А подвоз продовольствия из Европы был практически невозможен.
Здесь, в Смоленске, Наполеон попытался вступить с Александром I в переговоры через плененного им генерала П. А. Тучкова. Предлагая мир, он угрожал взятием Москвы, что «обесчестит русских».
Александр I на это предложение ответил… молчанием! Замечу, что аналогично он «отвечал» и на все последующие предложения такого рода, исходившие от Наполеона.
В ночь на 13 августа Наполеон, неожиданно для своих маршалов, приказал выступать из Смоленска на Москву, в погоню за русскими армиями, вероятно, в надежде подтолкнуть Александра I к заключению мира, полагая, что в противном случае он вынудит русских на генеральное сражение за Москву, все еще надеясь его выиграть!
Александр I подписал манифест о созыве народного ополчения, призвал дать общенациональный отпор врагу: «Пусть встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном — Голицына, в каждом гражданине — Минина!» В Москве его встречали несметные толпы народа и колокольный звон, возгласы «Умрем или победим!». Дворяне обязались поставить 80 тысяч ратников ополчения, а купцы пожертвовали 1,5 миллиона рублей.
К этому времени армия Наполеона проникла в глубь России на 600 километров, угрожая обеим столицам. За Смоленском до Москвы русские войска не имели больше опорных пунктов сопротивления.
К этому времени относятся следующие строки в «Записках А. П. Ермолова»: «Определено отступление 1-й армии из укрепленного лагеря. Июля 1-го дня возложена на меня должность начальника главного штаба армии. От назначения сего употребил я все средства уклониться, предоставляя самому государю, что я не приуготовлял себя к многотрудной сей должности, что достаточных для того сведений не имею и что обстоятельства, в которых находится армия, требуют более опытного офицера и более известного армии. Конечно, нетрудно было во множестве генералов найти несравненно меня способнейших, но или надобны они были в своих местах, или, видя умножающиеся трудности, сами принять должности не соглашались.
