Так вот именно А. С. Ермолов в труде «Алексей Петрович Ермолов 1777–1861» (Спб., 1912) опять-таки после всего без купюр основополагающего текста из «Русской Старины» в сноске сообщает:
«О вышеприведенном необыкновенном случае в его жизни А. П. лично рассказывал моей матери Марии Григорьевне Ермоловой. (выделено подчеркиванием мною. — Ю. Р.).
Я полагаю, что такое четкое, конкретное свидетельство буквально «расставляет все точки над «i».
Что же касается приведенного в журнальной публикации «диктанта судьбы», то образные видения (нередко сопровождаемые «голосами») известны. Они нередко имеют упреждающий реальность характер пророчеств. Вспомните Жанну д'Арк, Сведенборга, Сократа, монаха Авеля и других лиц, неоднократно детально описанных мною в ранее вышедших работах, опубликованных в серии брошюр «Знак вопроса». Как ни странно, но информация, получаемая подобным образом, нередко относится к удаленным в будущее событиям. Однако мне кажется, пытаться брать на себя смелость объяснить механизм подобных информационных прорывов в будущее сегодня рановато!
Позволю заметить, что пророческие видения (да и вообще — предсказания) вероятнее всего влияют на человека, к которому они имеют отношение. Причем реакция на них может быть различной.
В случае благоприятного для человека предсказания он может «подыгрывать», вносить некоторую коррекцию для наиболее полного удовлетворения своей потребности (в том числе — самолюбия)!
В случае же угрожающего чем угодно прогноза: смерти, ущерба, опасности человек рассудочно, интуитивно или случайно избирает линию поведения, направленную на нейтрализацию предсказаний ситуации, снижения ее критичности, либо даже полное исключение предсказанной опасности. То есть мы можем утверждать, что предсказания помогают человеку в жизни.
И если Ермолов прожил весьма долгую жизнь, действуя по обстоятельствам (по первому или второму виду!), то последнее предсказание можно интерпретировать иначе.
В самом деле. Представьте себе положение Алексея Петровича: даже сомневаясь (поначалу!) в предсказанном, постепенно, по мере реализации «предначертанного!», он вынужден был уверовать в непогрешимость прогноза!
И в последнем случае именно эта уверенность в точности предсказания могла чисто психологически воздействовать на течение физиологических процессов организма. И к предсказанному дню (и часу!) смерти его психика, довлея над организмом, могла выключить все механизмы защиты и жизнеобеспечения. И он угас… как лампа без керосина! Угас потому, что поверил!
