Особенно уважающий Алексей Ермолов».
И далее Погодин пишет:
«Перед смертию Алексея Петровича сыну его любимого управляющего надо было ехать в Петербург. «Сколько тебе истратить нужно?» — «Рублей 50». Ермолов отворил ящик, где у него разложены были деньги на похороны и расходы. «Денег-то здесь мало. Ну как проживу дольше? (курсив. — Ю. Р.) Однако дал 50 руб.»
И продолжает: «Г. Степанов записал у себя под 18 марта 1856 года:
«Кабинетное окно (в доме Алексея Петровича) завешено темно-синею материю. На глазах у Алексея Петровича шелковый зонтик. Я спросил его о здоровье. «Плохо, брат, — отвечал он. — Вот с 14 числа страдаю глазами». Он сказал мне, что в глазах его предметы как-то странно двоятся. «Например: я смотрю на тебя, а вижу двух Сашей (так! — Ю.Р.), у которых вместо головы обои и картины. Вот табакерка, я хочу взять ее, так я непременно вижу ее здесь», — и он показал пальцем вершка на три от табакерки. «Точно так же и карты лезут одна на другую». «Да, прибавил он, это уже Ic commencement de la fin», при этом он улыбнулся. Я заметил ему и это. Он отвечал, что с твердостью и шутливостью встретит свой конец. Мы продолжали разговор на ту же тему. Он все шутил, говорил, что еще молод (79 лет), что предчувствует, что долго еще проживет на свете (выделено курсивом. — Ю. Р.). Жалел только, что зрение начинает изменять ему.
А.П. занемог в марте месяце. Врачи отчаялись в его жизни, но ему стало лучше, и 1 апреля, почувствовав себя очень хорошо, он сказал: «Славно я обманул докторов, выздоровел!» (курсив. — Ю. Р.).
Скончался он 12 апреля 1861 года, сидя в своем кресле, имея одну руку на столе, а другую на колене; за несколько минут он еще прихлопывал ногою.
Желательно было бы увидеть записку Алексея Петровича вполне отпечатанной, с facsimle». (Речь идет об исполненном рукой А.П. документе. — Ю. Р.)
Этими словами М. П. Погодин закончил свои замечания к статье «Русской Старины».
Приводимые Погодиным дополнительные сведения о том, что Ермолов как бы проявлял некую осведомленность о своей кончине хотя и подлежат учету, но их следует отнести к категории косвенных, требующих некоторой дополнительной интерпретации, неоднозначных.
Есть ли более весомые, прямые доказательства или свидетельства? Да! Таковые существуют! Мне удалось их найти! Перекопав груду книг, я все же нашел, на мой взгляд, неопровержимое свидетельство фактологичности приведенного в «Русской Старине» рассказа. Свидетельство это принадлежит Александру Сергеевичу Ермолову, автору ряда трудов, посвященных своему великому родственнику. А. С. Ермолов являлся сыном двоюродного брата Александра Петровича Ермолова — Сергея Николаевича Ермолова, женатого на Марии Григорьевне Ермоловой (в девичестве — Гежелинской), как следует из «Родословной рода Ермоловых», им написанной и опубликованной в Москве в 1913 году.
