Нас не устраивают постулаты, потому что природа как-то умудряется обойтись без них. И неевклидова геометрия нам тоже не нравится, потому что в нашей жизни мы пользуемся только евклидовой. А неевклидова геометрия, наверное, будет верна не в нашей реальной жизни, а в неевклидовой.
Мои друзья утверждают, что за такие мысли я бы и года не продержался в Академии наук или в высшей школе. Наверное, это так! Но что с этого, я ведь там и не работаю.
Иногда я думаю: а что было бы, если бы Жорка не поспорил со мной на батончики?!
ТЕПЛОВАЯ СМЕРТЬ
В одной из совершенно самостийных стран ближайшего зарубежья на лекции лектор сообщил о том, что наше Солнце погаснет через девять миллиардов лет. В зале возникла паника. Наконец один из слушателей овладел собой:
— Через скилько, через скилько? — спросил он.
— Через дэвьять миллиардив рокив, — повторил лектор.
— Слава Богу! — воскликнул слушатель. — А то нам послышалось, что через дэвьять миллионив!
Паника улеглась. До девяти миллиардов рокив было все-таки еще далеко.
Вопрос о тепловой смерти Вселенной возник вскоре после того, как немецкий физик Рудольф Юлиус Эммануаль Клаузиус в 1850 г. сформулировал Второе начало термодинамики: «Теплота не может сама перейти от более холодного тела к более теплому». Именно он, Клаузиус, введя в 1865 г. понятие энтропии, распространил принцип возрастания антро-пии на всю Вселенную, что и привело к мысли о тепловой смерти Вселенной: однажды все температуры выровняются, и на этом процессы во всей Вселенной остановятся. И с тех пор грозный призрак Тепловой Смерти не дает спокойно спать всему человечеству. Потому что однажды Вселенная даст дуба. Или отдаст концы. В общем, сыграет в ящик. И хоть это произойдет не скоро, а все ж обидно.
Общий методологический подход к решению этой проблемы, по-видимому, первым предложил французский король Людовик XIV, которого называли Король-Солнце из-за его склонности к кардинальному решению вселенских проблем:
— После нас хоть потоп! — воскликнул король, имея в виду, что до Тепловой Смерти он может и не дожить.
В 1872 г. 26-летний австрийский физик Людвиг Больцман, не удовлетворенный методологическими разработками короля Луи Четырнадцатого, предложил иное решение проблемы. Поскольку он был газовиком и знал, что молекулы газа все время флуктуируют, то он подумал, что Вселенная, пожалуй, не успокоится никогда, а тоже будет флуктуировать. Это предположение Больцмана на некоторое время приглушило остроту проблемы.
