Гарнизон укреплял свои позиции на далеком полуострове. Зима не страшила ханковцев. Больше волновало продвижение немцев на фронтах, гитлеровские войска рвались к Москве. В эти грозные дни ханковцы обратились с письмом к защитникам советской столицы, выражая твердую уверенность, что не бывать фашистам под стенами Кремля.
Спустя несколько дней все газеты напечатали ответ москвичей ханковцам. Его передали на полуостров по радио. Защитники столицы клялись не пропустить врага. Они с восторгом говорили о мужестве воинов Красного Гангута.
Великая честь и бессмертная слава вам, герои Ханко. Ваш подвиг не только восхищает советских людей. Он вдохновляет на новые подвиги, учит, как надо оборонять страну от жестокого врага...
Письмо москвичей читали и перечитывали в землянках, в окопах переднего края. Хорьков, с которым Симоняк встретился на Петровской просеке, обрадованно говорил:
- На всю страну нас подняли, товарищ генерал-майор!
Он особенно громко отчеканил новое звание Симоняка, как бы поздравляя командира бригады, к которому относился с большим уважением и любовью.
Генеральское звание Симоняку присвоили 7 октября сорок первого года. Повысили в звании и большую группу командиров бригады. Да и у Хорькова в петлицах появился еще один кубик.
- Подняли нас высоко, - сказал, поняв его, Симоняк. - Как бы головы не закружились. Показывай, старший лейтенант, всё ли у тебя к зиме готово.
Не спеша они обошли позиции четвертой роты. Симоняк повидал своих добрых знакомых - Сокура, Исаичева, Гузенко, Турчинского. Они мало изменились внешне, но каждый стал настоящим, опытным, закаленным солдатом. Намного вырос их открытый еще в первые дни войны счет мести. Сокур истребил 32 вражеских солдата, Исаичев - 31, Гузенко - 47, Турчинский - 29. И Бондарь не отводил черных глаз от генерала. Он тоже снял четырех шюцкоровцев.
- Трудновато теперь их выслеживать, - оправдывался словоохотливый солдат. - Они нас боятся, не высовывают носа.
В пулеметном дзоте Симоняк увидел Федора Бархатова в стеганом ватнике, с автоматом на груди.
- А ты, повар, как сюда попал?
- Я же временно поваром был, товарищ генерал. Теперь вернулся к пулемету.
- Перевели?
- Сам попросил. История такая произошла. Сказали мне дружки, что Борьку, моего брата-моряка, фашисты убили. Он с десантом Гранина ходил. Как узнал я, черпак из рук (вывалился. Пришел к комбату, говорю: Не могу больше кашу варить. Пошлите на передовую. За брата должен рассчитаться. Комбат и поставил меня за этот пулемет. Не скажу сколько, но скосил их порядком...
