В любом «искусстве Дао» присутствует оттенок внутренней святости, природной изначальной целостности. Такие искусства порождены этим универсальным путем и законом всех вещей — Дао — и символично говорят о его всеприсутствии. Поэтому они одинаковы по своей внутренней сути и лишь в своей земной ипостаси приобрели разные формы — один человек выводит на тончайшей бумаге замечательные иероглифы, другой одним взмахом кисти рисует вековую сосну и вечные горы, третий вкладывает всю душу в выполнение комплекса ушу. Стоит проявить терпение и чистоту души, осторожно смахнуть верхний слой — слой внешних форм, как глубинный свет Дао станет ослепляюще-ярким, почти невыносимым для глаз неподготовленного человека. Ради обретения в себе этого «Небесного сияния» и практиковали «искусства Дао».
Каждый вид деятельности может стать «даошу», хотя для китайской культуры есть особо предпочитаемые. Можно даже просто беседовать на разные темы, скользя спокойным сознанием по мирским и «небесным» делам. Такова, например, была традиция «чистых бесед» (цинтань) в Китае — бесед, ведущихся как будто бы и не для чего, но все время заставляющих человека следовать потоку мировых изменений, не застывать, а находиться в духовном странствии по Дао. Таково и ушу — на первый взгляд имеющее четко очерченную цель самозащиты и оздоровления, но на самом деле превращенное в некий горизонт саморазвития.
Встречается и обратное — десятки лет тренировок могут не принести успеха, а обыкновенное ремесло никак не перерастает в «искусство Дао». Это было связано с обретением гунфу — центральным понятием боевых искусств, которое иногда используется как полный синоним ушу. Запад узнал о китайских боевых искусствах именно под термином «кунфу», или «конгфу» — искаженное от «гунфу». В китайском языке гунфу имеет массу оттенков и может менять свой смысл в зависимости от того, по отношению к чему оно употребляется. Далеко не всякий занимающийся ушу обретал гунфу. Этот термин сложно перевести буквально, и легче понять его душой. Это «Великая работа», «упорный труд», «священное мастерство», «подвижничество».
В самом широком смысле — это момент самореализации, самораскрытия, внутреннего откровения. В ушу этот термин пришел из неоконфуцианства — философского течения, соединившего в себе морально-этические постулаты конфуцианства и метафизические теории даосизма, где он обозначал момент реализации и обретения полноты жизненности, достигнутый после медитации или «пестования своих внутренних природных свойств». Достижение гунфу возможно в любом виде деятельности — даже в кулинарии, которой славились китайские повара, или в умении спонтанно отвечать на любые вопросы, поразив собеседника неординарностью и раскрепощенностью мышления, как это было в чань-буддизме. Нужно лишь очистить сознание от всего наносного и, как говорили китайские философы, «прозреть свой истинный облик» — всегда свободный в самовыражении, полный величия внутренней мудрости и мастерства в любом деле.
