Между прочим, информация, подтверждающая реалистичность фольклорных описаний свиста, в приведенных выше цитатах еще не исчерпана. Продолжим сопоставления. Ветром сносило трубы? То же утверждает и один из прозаических вариантов про действие соловьиного оружия: «С домов трубы попадали». Единичный мотив падения (от свиста) икон я уже упоминал, но теперь важно добавить, что в том былинном варианте, как и в описании грозы, он соседствует с сообщением об оконницах. Все явно взято «из жизни». Точно так же не отнести на счет одной лишь творческой фантазии мотив, выросший из мотива сотрясения зданий и ставший со временем довольно популярным: «Стары терема повалилися, новы терема пошаталися». В нем тоже воплощен горький опыт стихийных бедствий, причем не обязательно землетрясений — бури, сотрясавшие и прочные здания, порой до основания сносили ветхие дома.
А параллель к мотиву «разломало все связи железные» мне попалась в совсем уж неожиданном месте — среди рассказов очевидцев… Тунгусского взрыва 1908 года. Сравните: «Потом (после взрыва. — Ю.М.) оказалось, что многие стекла в окнах были выбиты, а у амбара переломило железную накладку для замка у двери». Никакого отношения к загадке XX века Соловей-разбойник, понятно, не имеет. Просто гибель Тунгусского метеорита породила мощную воздушную волну и сильное сотрясение почвы (по сути, та же модель «буря + землетрясение»), а поскольку ни об одном другом взрыве свидетельские показания, наверное, не собирались с такой тщательностью, в описаниях катастрофы на Подкаменной Тунгуске можно обнаружить аналоги очень многих мотивов, связанных со свистом Соловья. Очевидцы рассказывали о водяном вале, прошедшем по Ангаре, и пригнувшемся от урагана лесе, о сотрясении изб и падении в домах предметов, о разломанных рамах и треснувших печах, о покатившейся по столам посуде… Есть свидетельства и об эффектах, которые мы применительно к былине еще не рассматривали.
Даже в записанных полвека спустя воспоминаниях очевидцев полета и взрыва Тунгусского тела повторяется интересная деталь: «При полете гром был, потом бахало, кони упали на колени…», «…Были три взрыва: первый — сильный, два — как далекий гром. Кони упали на колени». Так же отреагировал, не забудем, и конь Ильи Муромца на свист Соловья-разбойника. Реалистичность фольклорного мотива в свете этих аналогий бесспорна. Но понять его, равно как и причину соответствующего поведения лошадей в действительности, оказывается не так-то просто.
