— Солнышко, ну я же с мороза совсем холодная, — улыбнулась мама, чмокнув меня в нос. Я помогла ей раздеться и отнесла дорожную сумку в её комнату, а потом быстро, пока она умывалась и приводила себя в порядок, разогрела еду.
— Мам?.. — я не знала, как начать говорить о том, что произошло, когда она, немного растрёпанная, но уже не такая усталая, появилась на кухне.
— Да? — она немного встревожено на меня глянула. — Что-то случилось?
— А… нет, ничего, — я заставила себя улыбнуться. — Просто очень соскучилась. — Мама улыбнулась в ответ и разлохматила мне волосы.
— А выглядишь так, будто конец света наступил.
— Это я просто устала. К Васе сегодня ездила — я улыбнулась, понимая, что сейчас не смогу что-то рассказать, поэтому перевела тему на что-то нейтральное, и пока мы болтали и ели, решила, что объясню всё позже.
Но позже я так и не смогла начать разговора. Всё закрутилось, всё было слишком непонятным, чуждым обычной логике, я боялась, что мать меня не поймёт. Поэтому я ушла в свою комнату, решив повременить с вечерними разговорами, и с головой зарылась в Интернет. Так прошёл не час, не два, я уже и сама забыла о произошедшем, отправив всё на задворки сознания, но действительность, любящая порой жестоко пошутить, на этот раз сыграла свою лучшую роль.
— Ангел? — мама заглянула в комнату, в руках у неё была какая-то коробка, я крутанулась на стуле и взглянула на неё, не отрывая руки от мышки. Увидев выражение её лица, я испуганно подпрыгнула.
— Мам? — она не отвечала, лицо было настолько бледным, что я перепугалась, а взгляд её был прикован к столу. Я оглянулась, холод прошёл по спине и отдался где-то в животе: на столе чуть светился золотом тот злополучный клубок…
— Они пришли… Это проклятие всё-таки тебя коснулось… — прошептала она, сжимая в руках коробочку, пальцы её побелели, она резко подалась ко мне и обняла. Почувствовав на щеке мягкие волосы и ощутив что-то мокрое, я сама расплакалась. Странно, но оказывается всё это время во мне копилось такое напряжение, что заплакав сейчас, я буквально почувствовала, как уходит что-то тяжёлое с души.
— Сколько у нас есть времени? — мама обхватила моё лицо в ладони. Глядя в её зелёные, как у меня глаза, я прочитала в них то, что меньше всего хотела понять: мама знала, что это произойдёт.
— Бенедикт сказал, что я сама решу, когда.
— Сам Бенедикт? Значит, времени нет, — мама горько усмехнулась.
— Ты его знаешь? — я дрожала, как всегда было, когда я волновалась или попадала в непростые ситуации.
