В общем-то, день сразу не задался. Проблемы начались до обеда, когда Пётр — начальник отдела экономического развития — влетел в его кабинет и вместо приветствия заявил:
— А вот я возьму и уволюсь!
Вадим сразу понял, о чем он говорит, но говорил своим привычным идеально ровным голосом:
— А может, мы не будем пороть горячку?
— Вадим Александрович! А может, мы меня заставим еще и дизайном заниматься? Или рекламой — всю жизнь хотел рекламу делать! Я и бухгалтерию потяну, не сомневайтесь! А по вечерам, как раз на шестьдесят третьем часу своих суток, могу пол мыть! И на подиум…
— Пётр Алексеевич! — угрожающе начал гендиректор, прерывая этот бесконечный поток сарказма. — Вы должны понимать, что это форс-мажор. Кто же знал, что европейцы отреагируют так быстро, а мы не могли упустить шанс. И вы сами признали, что людей со стороны я туда отправить не мог, поэтому и… позаимствовал самому себе своих же экономистов. Нескольких…
— Нескольких?! — завопил Пётр, а для правдоподобности еще и на месте подскочил. — Мы там вдвоем с Тамарой остались! А объем работы — как на весь отдел!
— Успокойтесь. Завтра же у вас будут помощники. Елизавета Николаевна уже подбирает студентов-выпускников. Это ведь всего на пару месяцев.
— Завтра? — тут же успокоился начальник отдела. — Ну… если завтра…
— И Ксению нашу могу отозвать с учебы.
Тот даже опешил:
— Нет, Ксюша пусть учится… И если уже завтра…
— Завтра, — уверенно повторил Вадим. — А сегодня вы уж, пожалуйста, не начинайте заниматься дизайном. И да, если еще раз устроите подобную истерику, то у меня возникнут сомнения о соответствии ваших навыков вашей должности.
Тот сразу стушевался и даже извинения какие-то бурчать начал. Зато покинул кабинет в рекордные сроки.
— Елизавету Николаевну ко мне, — Вадим тут же связался с рекламным отделом по внутренней связи.
Та, как всегда, безупречная и сияющая, влетела в кабинет уже через две минуты.
— Лиз, что там со студентами? Пётр Алексеевич рвет и мечет.
— Так я уже закинула удочку в один из вузов. Обратилась в деканат, они мне списки отличников составили, а дальше дело за нами — кого выбирать.
Вадим даже встал, но тоном раздражения не выдал:
— И чего же ты молчала?
— А вот орать на меня не надо! — обвинение было несправедливым, потому что никакого крика и близко не прозвучало. Просто старая подруга хорошо знала, когда Вадим крайне зол. — Молчала, потому что ты был занят. А раз ты занят, значит, заставишь меня и Петра Алексеевича проводить собеседование.
