— Нет, — говорит Деррик.
— Деррик…
— Это ничего не изменит, — резко отвечает он. — У нас мало времени. — Земля гремит, его сила отбрасывает грязь с такой силой, что та попадает в соседнее дерево. — Мы должны принять то, что один из них умрет, а она — лучше, добрее в роли монарха. Она должна быть той, кому нужно выжить.
Во время перетаскивания третьего тела в яму я замираю от его слов: «Она должна быть той, кому нужно выжить. У нас мало времени»
Он видит мое выражение и замедляется.
— Черт, — бормочет он. — Прости. Я не должен был этого говорить.
Я не отвечаю. Размытые воспоминания поднимаются на поверхность. Они ударяют в меня изображениями и словами, ни одно из них не четко, кроме неотложности, которая бросает меня в дрожь. Отчаянное чувство, что еще не слишком поздно, что мы можем спасти их обоих. Но когда я пытаюсь прояснить каким образом, боль так сильно ударяет мне в виски, что в глазах начинают сверкать звезды. Я прикусываю язык, чтобы не закричать.
— Время на исходе? — спрашиваю хриплым голосом. Я качаю головой от разочарования. Какой смысл было возвращаться, если я ничего не могу вспомнить?
— Увидишь. Земля разрушилась прямо за лесом, — Деррик снова продолжает быстро копать, только на этот раз его движения более обеспокоенные. Теперь глубина ямы не менее шести футов, но фейри могут почувствовать запах их мертвых тел пройдя мимо. Он продолжает рыть. — Наш мир разваливается, потому что они отказываются убивать друг друга. Если один из них не умрет, умрём все мы.
«Наш мир»
Ну, вот опять; голос в моих воспоминаниях шепчет что-то про проклятия и силу. Когда я давлю на воспоминание сильней, моя голова снова начинает раскалываться. Вздрагиваю и прижимаю кончики пальцев к своим вискам.
Когда смотрю на Деррика, он отводит взгляд. Но я не я, если не настою. Я хочу знать, кто такой этот Король Неблагих. Почему мои чувства так сильны.
— Если ты считаешь, что он должен умереть, — тихо говорю я, — разве мне не стоит поговорить с ним прежде, чем все закончится?
Губы Деррика сжимаются в тончайшую линию.
— Тебя не было здесь, чтобы видеть, что он сделал, — спокойно говорит он. — Он зашёл слишком далеко, ему может быть плевать на тебя.
Я бледнею от этих слов, сморгнув слёзы, которые внезапно скопились у меня на глазах. Я не знаю, что ответить; нет ничего в моих воспоминаниях, чтобы настаивать на том, что Деррик ошибается. Только то, что я чувствую. И я не знаю, могу ли доверять этому.
