Трое полководцев увлеклись спором, но Гистасп самоустранился от беседы. Он не мог сообщить присутствующим, что Юдейр жив, однако быстро сложил в голове одно к одному. Отан верно подметил: на выходки Юдейра Бансабира тоже закрывала глаза. Якобы. А на деле своей рукой столкнула в пропасть, на дне которой протянула на ладони новую жизнь. С Юдейром трюк прошел на "ура", но Гистасп сомневался, что и из Дана удастся сделать что-то похожее. Или танша обещала брату Смелого, который помогал ей с разведкой в годы войны? Вот и приходится мучиться? Будь же неладна ее танская честность, всерьез укорил Гистасп таншу про себя.
А, может, тану потворствует слабостям подчиненных с тем, чтобы попросту проверить, на кого можно положиться? Гистасп никогда бы не подумал, что, потворствуя Юдейру в свое время, Бансабира не ошибется, и малец и впрямь окажется достойным всякого доверия храбрецом. Если предположение верно, то чем на поверку окажется Дан, альбинос тем более затруднялся ответить.
Пока Гистасп всерьез путался в измышлениях, три генерала горячо спорили о поведении молодой тану Яввуз. Наконец, Отан, утратив самообладание, гаркнул:
— Да напрямую сказать ей и делу край, — от выкрика Гистасп вздрогнул и опомнился.
— Ну, — Видарна наоборот немного остыл, — она все же тану. Так прямо в лоб может плохо кончиться. Но, конечно, следует убедить ее быть строже, — тоном наставника закончил генерал. Гистасп с интересом перевел на него глаза:
— Правда?
— Ты что, ослеп, Гистасп? — сокрушенно вздохнул Отан, и стало ясно, что именно сейчас Гистасп потерял последнюю толику уважения этого человека.
Альбинос давно приметил, как резко переменился к нему Отан. И прежде родич тана Яввуза был высокомерен к безродному полководцу без племени, а уж с тех пор, как Бансабира выказала последнему расположение при отходе на север по окончании войны, вовсе стал до неприличия заносчив.
А не мог ли он, Отан, иметь отношение к погрому в покоях Гистаспа? Столько времени прошло, что и вспоминать кажется глупым, но ведь было…
— Гистасп? — Отан скрипнул зубами.
Альбинос был сама сговорчивость:
— Конечно-конечно. Таншу надо убедить обязательно, — отозвался он. Тут уж во весь голос расхохотался Гобрий. Так, что неожидавший Гистасп уставился на товарища с крайним недоумением.
Гобрий зачерпнул в легкие побольше воздуха и пробасил:
— Только без нас, — и с самодовольным видом, выпятив грудь, пошел к танскому помосту, где уселся рядом с Тахбиром. На его место тут же подоспел Мард — Гистасп отлично запомнил мальчишку с того раза, когда он выручил альбиноса от серьезной ссоры с Бану сообщением о прибытии в чертог тана Маатхаса.
