18 октября 1663 года началась новая эпоха в истории Пруссии, а значит, и Кёнигсберга. Пруссия заметно отошла от союза с польским государством и теснее скрепила его с Бранденбургом. Но до образования из двух земель единого государства было ещё далеко. Ещё долго властвовали в Кёнигсберге по соседству прусские герцогские и бранденбургские курфюршеские чиновники. И всё же Пруссия в своём внутреннем развитии стала шагать в ногу с Бранденбургом. Она избрала не польский путь дворянской республики, который вёл к упадку, а совместно с Бранденбургом шла к абсолютизму и тем самым к укреплению государства. В 1663 году Пруссия была ещё далека от абсолютистского государства, но вехи к нему уже были расставлены. Новый путь дался кёнигсбержцам нелегко. Они не стали ни княжескими холопами, ни бранденбуржцами. Они сохранили сильное прусское самосознание, но должны были учиться думать в масштабах возникающего единого государства.
От Оливского мира до смерти Великого курфюрста
Мир между курфюрстом и его подданными ещё раз подвергся испытанию, когда шведы в ноябре 1678 года вторглись в Пруссию со стороны Лифляндии и быстро продвинулись к Кёнигсбергу. Граждане его, несмотря на призывы готовиться к обороне, не имели большого желания защищаться. Многим из них лютеранский швед был ближе, чем исповедующий кальвинизм властелин. Бранденбургский корпус численностью в 5000 человек вошёл в город, но был слаб, чтобы прогнать шведов из Пруссии. И тогда курфюрст в январе 1679 года лично прибыл в Кёнигсберг с 9000 солдат. Переход от Вислы до Прегеля он совершил за шесть дней, последний отрезок пути на санях по льду залива. В Кёнигсберге он пробыл только два дня, ожидая, пока население соберёт 300 саней, затребованные хлеб, пиво, ячмень и овёс. После этого он отправился в путь, чтобы знаменитым маршем через Куршский залив выйти на шведов и освободить Пруссию.
Этот блестящий успех заставил недовольных примолкнуть. Граждане города прониклись уважением к курфюрсту, как к Божьему посланнику, а возможно, и полюбили, как отца страны, за его заслуги. Главное — он сохранил мир, что является лучшим доказательством правомерности любого правления. Религиозные споры, бывшие всё ещё на переднем плане в сознании людей, курфюрст, достигший суверенитета страны, мог решать совсем по-другому, чем ранее. Он сохранил равноправие католиков и распространил на них гражданские права, допустил к учёбе в университете. Лишь профессорами они не имели права стать. Альбертина по-прежнему оставалась «питомником чистого учения».
