В конце 1453 года было вынесено решение: император объявил «Прусский союз» незаконным. Однако члены Союза не признали этого решения и стали готовиться к борьбе. Когда 4 февраля 1454 года в Торне Союз отказал гохмейстеру в послушании, маршала в Кёнигсберге как раз не было. К Ордену же Кёнигсберг вражды не питал. Когда бургомистры призвали горожан к борьбе, те попросили об отсрочке и послали делегацию к комтуру с заверением, что вооружаться не станут, а будут соблюдать спокойствие. В результате изменившихся в последующие дни мнений, рыцари 14 февраля, через три дня после Данцига и два дня после Эльбинга, сдали крепость горожанам безо всякого сопротивления, так как пали духом и не были готовы к борьбе. Прошли те времена, когда рыцарь рисковал жизнью ради исполнения своей клятвы на верность Ордену. Гарнизону было позволено беспрепятственно отступить в Лохштедт. И то, что горожане передали рыцарям найденные в крепости 200 марок в качестве денег на пропитание в дороге, было, видимо, платой за бесславную сдачу крепости.
Как в Торне, Данциге и Эльбинге, так и в Кёнигсберге горожане принялись вскоре за снос крепости. Они разрушили южную каменную стену и, вероятно, также часть Конвентхауза. После того, как области Балга, Бранденбург и Самландия перестали повиноваться гохмейстеру и Самландский епископ также передал свою крепость Фишхаузен горожанам, Орден потерял свою власть над всей северной частью Восточной Пруссии. Поэтому муниципалитет смог отказаться от наёмников, которых союзное руководство хотело послать в Кёнигсберг. Цель восстания — прусское сословное государство — была, казалось, достигнута.
В качестве нового верховного правителя сословия пожелали иметь короля Польши. В дипломатическую миссию, отправившуюся под руководством Ханса фон Байзена в Краков к королю Казимиру, входили и два члена кёнигсбергского муниципалитета. Король предложение принял, объявил Ордену войну и, подписав 6 марта «Инкорпоративный акт»>{30}, присоединил тем самым Пруссию к землям своей короны. В Торн и Эльбинг он на своё чествование явился лично, а в Кёнигсберг послал своего канцлера Иоганна фон Конецполе, который принял там присягу горожан. Среди подписавших изданную по этому поводу грамоту были и три кёнигсбергских бургомистра — Андреас Брунау из Альтштадта, Юрген Лангербайн из Кнайпхофа, земляк и друг Брунау, и Германн Штульмахер из Лёбенихта. Это был день особой гордости в жизни Брунау, день триумфа над ненавистным врагом.
