— Сработаемся, — ответил Илья и гаденько так улыбнулся.
Так в сторожевой избушке стало на одного бездельника больше. Каждое утро начиналось одинаково. Сначала Кузьмич приходил, рассказывал очередную байку из героического прошлого, но обязательно с хорошим концом. За это непременно стоило выпить. Витязь наполнял настойкой свой объемный шлем и опустошал его вмиг. И куда только лезет? Я уже думаю, что пора запретить своим весомым словом продажу спиртного в деревне. Ну ладно, к пьянству на рабочем месте я худо-бедно привыкла. Но после Кузьмича, с неизменным опозданием, в сторожке появлялся Илья в своем великолепном белоснежном наряде. Он оккупировал лавку напротив спящего витязя, доставал дудочку и принимался играть. И так целый день! Привлечь Кощеева сына к доблестной службе на благо деревни оказалось делом бесполезным. Да еще мелодии Илья, будто мне назло, выбирал грустные и заунывные. Нет, чтоб развеселить! Под такую музыку хочется лечь и умереть, а не бросаться в схватку с нечистью.
Сочетание богатырского храпа и звуков дудочки просто убийственное. Я чувствовала, что потихоньку начинаю сходить с ума. Музыкант нашелся, е… елки-палки! Мы с Пусей бегаем кругами по деревне целый день, а этот барин только дудит, да по волшебному зеркальцу с кем-то ругается. Только в эти минуты наступает для меня долгожданный покой. Как я поняла, Илья каждый день уговаривал папочку забрать его из этой дыры. Но-но! Нечего обзывать дырой мою милую деревеньку! Кощей, по-видимому, своего сыночка спасать из цепких лап Ягусиной внучки отказывался, хе-хе! Одного понять не могу, если Илье так у нас не нравится, так и шел бы на все четыре стороны, не привязан ведь. Да и магией наверняка владеет, будь здоров! Но парень откровенничать со мной отказывался, а беседовал исключительно по бытовым вопросам. Ну и не очень-то и хотелось! На просьбы убрать куда подальше дуделку никак не реагировал. Ну ничего, однажды ночью проберусь к нему в дом и выкраду проклятый инструмент, а потом с превеликим удовольствием сожгу, а пепел…
От приятных мыслей о расправе с ненавистной штукой меня оторвал голос Ильи:
— Эй, Машка, пришли к тебе, не видишь что ли?
Надо же, его сиятельство говорить изволило! Не иначе, к дождю.
— Здравствуй, Машенька. Позволь обратиться.
Матвей Иваныч пришел — моя правая рука, внештатный помощник охранительницы, так сказать. Каждый день добросовестно является ко мне с докладом о ночной обстановке в деревне. Что ж поделать, если от витязя и Кощеева сына толку нет.
