Все нормально.
Не важно, что случится, они прикроют меня перед семьей.
Я люблю вас, Огненные Сестрички.
«...»
— ...
Слезы катились по щекам.
Если подумать, малый список близких людей очень помог — если бы у меня были бесполезные друзья, я бы, наверное, все же убежал.
Но если бы у меня не было совсем никаких отношений, я тоже как-нибудь передумал.
Я снова оказался в свете фонаря.
Блондинка-вампир все еще была здесь.
Она больше не плакала.
Не издавала ни звука.
Хе — она заснула.
Наверное, уже навсегда.
— Эй, дура, не расслабляйся! — сказав это, я встал перед ней и поднял голову. — Пожалуйста, делай что хочешь.
— Что?..
Она открыла глаза.
И непонимающе уставилась на меня.
— Можно?..
— Разумеется нет, дурочка...
Черт, черт, черт...
Зачем?
Как могло все так получится?
— Я все понял и просто не могу оставить тебя вот так, — сказал я.
Я так сказал, следуя зову сердца.
— У меня нет цели в жизни, мне даже незачем жертвовать ей за тебя, это никому не поможет!
Как некрасиво.
Даже стыдно.
Но такая вот моя жизнь.
Для того, чтобы позволить этой красавице жить... Должен ли я умереть?
Такие вот мысли.
Я ничтожество.
Ведь вампир — высшая форма жизни?
— В следующей жизни будет все хорошо. Будут выстроены прекрасные отношения, никаких сомнений, никаких переживаний, их будет ненавидеть кто-то еще, я просто хочу переродиться другим человеком!
Вот так я думал.
— Я помогу тебе — выпей мою кровь.
«...»
— ...
— Она вся твоя, не пророни ни капли — пей.
— ...
Киссшот Ацеролаорион Хеартандерблейд — я могу только предполагать, но наверное это первый раз, когда ей пришлось благодарить существо не своего вида.
— Спасибо...
Внезапно я почувствовал острую боль на шее — я знаю, это был ее укус.
Я мгновенно потерял сознание.
Но последней мыслью мне удалось вспомнить.
Ханекава Цубаса.
О ней.
Если ты случайно нашел друга — времени все равно было мало.
Это было опасно.
Если я не вспомню о ней, я буду уверен, что времени бы не хватило — хе-хе, ну ладно.
Умирать с мыслью о том, что я успел с ней поговорить — не так уж и плохо.
Нет, сейчас я не имею в виду ее трусики.
Не произнося ни слова, я почувствовал, как будто меня связали.
Дайте мне побыть крутым хотя бы в самом конце.
Вот так я, Арараги Коёми, проживший короткую 17-летнюю жизнь, закончил ее — как мне казалось.
