Когда мы вышли из парикмахерской, Лера ехидно оглядела меня с головы до ног:
— Никуда тебя одного выпустить нельзя. Ты только прикидываешься компьютерным червем, чтобы отвести от себя подозрения, а как только юбку увидишь — сила воли тебя и покидает. Может, подозрения твоей Марьи Ивановны не беспочвенны?
— Вы все категорически не правы! На юбки я вообще не смотрю. Только на ноги.
— Вот! — Лера ткнула указательным пальцем мне в грудь. — Все вы мужики одинаковы, и всем вам одного от нас, несчастных, надо.
— Да кабы не это наше, можно сказать, единственное достоинство, то и семей в мире бы не было.
— Что? — Лера захохотала. — А мы как амазонки: поймаем пару мужиков, используем, снова поймаем.
— Ага, а еще говорят, что мужчины чокнутые, — я прикоснулся к голове. Как-то пустовато, словно чего-то не хватает.
— Не трогай произведение искусства грязными руками! — нахмурилась Лера. — Потерпи хотя бы сегодня.
— И чего ты так дрожишь? Ведь она тебе мать, и ты не падчерица. Чего переживать?
— Тебе этого не понять. У тебя нет ни родины, ни флага.
— А на фига они нужны? Чтобы умереть за амбиции великой державы в двадцать лет в чужой стране и вернуться «грузом 200» в цинковом гробу? Ты понимаешь, что из такого жилища истинному вампиру или просто зомби уже и не подняться?
— Дошутишься! Учти, и у стен есть уши.
— Безусловно. Только ты наши дома видела? Они старые, обшарпанные, никто их не любит, не холит, не жалеет, все их презирают и ненавидят. У них и уши-то все давно с пробками серы. Что они могут понять?
Какой-то старичок в пиджаке и галстуке шарахнулся от нас, и, испуганно оборачиваясь, ускорил шаг.
— Вот они, твои «уши». Они сами всего боятся! — сказал я.
— Пойдем, Гера, отсюда. Что-то мне здесь не нравится.
— Козлик этот? — старичок в пиджаке, и в самом деле был с козлиной бородкой и длинными вьющимися волосами. А еще он заметно косил.
— Все, Гера, остановись! Неужели ты ничего не чувствуешь?
— Почему это? — обиделся я. — Благоухает разрытой канализацией. Но разве в этом есть хоть что-то необычное? Вот если бы не было этого запаха, я бы изумился.
— Пошли уже, — и мы перебежали к другой остановке. Без пересадки никак не добраться до Лериного дома.
Мы торопливо прыгнули в первый подкативший автобус.
Мне показалось, что в тот момент, когда закрылись двери, старичок в пиджаке вдруг оказался за окном и пристально посмотрел мне в глаза. Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и за эти секунды мужчина куда-то исчез.
