— Тебе чего, Вини? Меда или сгущенки, или того и другого и желательно без хлеба? — Лера все это произнесла с таким умным видом, что я не понял: оплошал ли сейчас или нет.
— А тащите, все, что есть! — махнул я рукой.
Пока женщины накрывали на стол, Владислав Петрович разлил водку по стопкам:
— За знакомство!
Мы выпили.
— Стало быть, ты студент. — отец Леры поставил свою стопку, снова налил и вопросительно посмотрел на меня.
Я пожал плечами: мол, все равно, что страдать, что наслаждаться.
— Не уважаешь это дело? — Владислав Петрович даже слегка мной заинтересовался. — По идейным соображениям или по велению печени?
— Просто равнодушен. Могу пить, могу не пить.
— Серьезно? А я вот не пить уже не могу. Но не злоупотребляю. Еще пару рюмашек — и все.
— Думаете, не смогу остановиться? — я усмехнулся. — А даже если и так, что вам даст этот тест?
— Нет, это не экзамен, Герман.
— Ладно, давайте.
Мы намахнули еще по стопке.
Вошла Светлана Аркадьевна:
— А ты уже приступил к идеологической обработке будущего зятя. Молодец, нечего сказать.
— Да это я сам попросил, у меня просто в горле пересохло, — я попытался свести дело к шутке.
— Ну конечно, у Владислава Петровича водка течет из водопроводного крана, он же у нас открыл вечный источник блаженства. — Светлана Аркадьевна поставила салат на стол. — Харе харе Кришна!
— Вот, Герман. Учти: женишься на моей дочери, итог твоей жизни будет таким же печальным, как и мой.
Появилась Лера с тарелками:
— Гера, да ты их не слушай. Это у них такая любовь. А папа у нас, между прочим, физик-ядерщик с мировым именем. Просто сейчас время такое, когда фундаментальная наука переживает глубокий кризис.
Мы сели за стол.
Владислав Петрович разлил водку уже всем:
— За встречу.
Выпили молча.
— Вот вы, Лера, и оказались на пороге новой, взрослой жизни, — вздохнула Светлана Аркадьевна. — Мы с отцом даже не заметили, как ты выросла. Все это слегка грустно.
«На пороге? — подумал я. — А что, в этом что-то есть. Я тоже оказался перед распахнутыми дверями в мир неведомого. Я решил, что смогу написать мистический роман, и вот чертовщина надвинулась на меня. А ведь я ничего еще не продумал: ни героев, ни сюжетных ходов. У меня даже фабулы нет! Вот я — точно на пороге».
И беседа потекла о милых пустяках, когда родители исподволь пытаются выудить всю подноготную, манеру думать и жить, чтобы позднее вынести свой окончательный и безоговорочный вердикт.
Часа через полтора мы с Лерой под благовидным предлогом оставили предков спорить о ценообразовании на нефть и выскользнули из квартиры.
