- Найдем тебе карманного Нострадамуса, - уверил я его. – Будет тебе катрены из кармана бубнить, а ты его за это лягушками покормишь. И тебе радость, и Нострадамус сыт.
- Благодарю… за заботу, - тяжело буркнул Элигос. Слова благодарности чужды для демонов. Особенно если они относятся к чистым душам, как моя.
- Без проблем, дружище, - улыбнулся я, стукая кулаком в каменное плечо демона. – Ежели печалька нападет, дай знать. Утопим ее, пропадлину, в отменном бесовском самогоне.
- Договорились, - кивнул Элигос и, указав пальцем вперед, дополнил. – Мы подходим к Стигийским болотам. Скоро и дворец Аида покажется на горизонте.
- А лететь мы не можем? Пока у тебя еще есть силы, - с надеждой спросил я, но демон отрицательно покачал головой. – Ясно. Топаем пехом и смотрим во все глаза, а ну как тут какая-нибудь страховидла вылезет и сожрет Астру.
- Кто сожрет Астру? – переспросила рыжая, услышав свое прозвище, но я лишь уныло хмыкнул в ответ.
- Иди, заинька. Безрадостны эти места, и только твоя попочка дает мне заряд бодрости и желание идти вперед.
- Только о ебле и думаешь, ебанько, - сварливо буркнула Астра, слабо шлепнув себя по заднице. Знала, чертовка, что меня это заводит. Определенно знала.
Стоило нам переступить невидимую границу и углубиться в замечательные места, которые Герцог Элигос обозвал как «Стигийские болота», в воздухе сразу же разлился знакомый аромат застоявшейся воды, водорослей и диких растений, пахнущих особо пряно и вонюче. Впрочем, после ходьбы по пещерам Аида, где под ногами лишь жидкая грязь, а все что ты видишь, это спины других душ и мрачно-серые стены, с которых стекает какая-то слизь, это болото казалось нам прекрасным оазисом. Но спустя пару минут, проведенных здесь, каждый из нас возненавидел Аид и его милую флору с фауной.
Виной всему была вода, которая доходила аккурат до щиколоток, и если Элигоса и Леарию она не беспокоила, позволяя демонам скользить по поверхности словно на коньках, то мы с Астрой и Ахиллесом уже давно набрали полные башмаки ила с водорослями и могли лишь злобно крыть матом хозяина этих дивных земель. Но неудобства отошли на второй план, когда впереди показалось зеленое дерево, растущее прямиком из болота.
Дерево было невообразимо прекрасным, а на его ветвях буквально сияли налившиеся яблоки. К этому дереву был привязан цепями изможденный человек с потухшим взглядом. Изредка он опускался в воду по горло, а затем вновь поднимался к самым ветвям. Забавное было в том, что он не мог сорвать ни одного фрукта с дерева, хоть руки у него и были свободны. Каждое свое действие он сопровождал тягостным стоном, от которого даже черное сердце Элигоса могло покрыться сетью трещин. Хотя, лгу. Не могло, но сравнение было весьма поэтичным. Ахиллес, подойдя к дереву первым, хмуро уставился на мучающуюся душу, а затем, сорвав яблоко с ближайшей ветки, протянул его страдальцу. То, что произошло дальше, заставило нас открыть рот от удивления.
