— Да пошли вы в жопу, падлы! — заорал Кипятков, вскакивая на ноги. — Поубиваю всех, сволочи!
— Хи-хи-хи-хи-хи! — в ответ послышалось со всех сторон.
От переполнявшей его злости, он позабыл и про боль в ноге, про стрелы и копья, торчащие из него. Для него теперь эльфы были захватчиками, вторгшимися на его территорию и причиняющие вред. Из сказочных существ в его глазах они превратились в паразитов, которых нужно любой ценой уничтожить.
Схватив в руку палку, он принялся кружиться, нанося удары сначала по тем, которые были вверху, а потом — по тем, которые с копьями путались под ногами.
Эльфы были явно не готовы к такому повороту событий и, пока они сообразили, что к чему, Владимир успел превратить в кровавое месиво трех крылатых и с десяток пеших эльфов. Причем, он умудрялся одновременно и топтать тех, которые находятся в траве, и сбивать тех, которые летают.
Оставшиеся в живых эльфы вдруг притихли. Двое крылатых резко взмыли вверх и скрылись из вида, остальные рассыпались по траве, оставив после себя раздавленные тела собратьев, в которых уже не было ничего сказочного.
— Только попадитесь мне, гниды! — крикнул им вслед Владимир, потрясая окровавленной палкой. В ответ он услышал многочисленные посылы в известное место, произнесенные голосом Дональда Дака.
И тут на Кипяткова вдруг навалилась такая слабость, такая нечеловеческая усталость, что ему захотелось просто лечь на землю и заснуть. Поспать часок-другой, а потом уже думать, что делать дальше. Но безопасник, всё ещё сидящий в нем, твердил, что это не усталость, а действие яда, которым были пропитаны копья и стрелы. Нужно срочно прийти в дом, обработать раны, а уж потом — отдыхать. Но сначала нужно вынуть из тела стрелы и копья.
Кипятков принялся выдергивать из себя копья, больше похожие на вязальные спицы и стрелы, напоминающие булавки с оперением. Пока он плелся к крыльцу дома, он вытащил из своего многострадального тела около пятнадцати стрел и десять копий. Всё это он сложил в ведро — в хозяйстве всё сгодится. Оставалось ещё как минимум три копья и порядка десяти стрел. Но они были в тех местах, куда руки не дотягивались.
Боли он уже не чувствовал, но перед глазами всё плыло, а в голове шумело. Он ощущал себя, как во сне: абсолютно не чувствовал своего тела; Владимиру казалось, что всё это происходит не с ним, а он будто со стороны наблюдает за сильно шатающимся мужиком, который из последних сил пытается попасть в дом.
