Родовые сны | страница 35



К сожалению, сейчас уже можно говорить - надежда и вера, которыми жили актеры поколения отца, не оправдались. И свершились, и свершаются самые мрачные предчувствия, да, наверное, такое падение, которое мы сейчас переживаем, не могли представить себе современники отца.

Имя Михаила Чехова для моего поколения долгое время находилось под запретом. Что-то доходило до нас относительно личности этого великого актера, но довольно приглушенно. Продолжатель идей Станиславского, племянник Антона Павловича Чехова, он уехал в 20-е годы на Запад и стал преподавать в Голливуде. На втором фестивале в Москве американские звезды Энтони Кёртис и Натали Вуд с гордостью рассказывали нам с отцом, что закончили школу Михаила Чехова, а этакое образование означает в Америке высшую степень актерской культуры. Школу Чехова прошли многие первые величины мирового кинематографа, в том числе Гарри Купер и Мэрилин Монро. Я и до этого был наслышан о "мистическом театре" Михаила Чехова, о его гениальном Хлестакове, Гамлете, Эрике ХIV, Аблеухове из "Петербурга" Андрея Белого.

Отец был гораздо ближе к "эпохе" М. Чехова, но не застал его во МХАТе. Дымка таинственности, осторожные, больше намеками, рассказы. Здесь все было понятно: враги блистательного актера и всякого рода доносчики были в фаворе, друзья и ученики - в забвении.

Я только через много лет узнал, что Б. А. Бабочкин учился у Михаила Чехова, его сторонником во МХАТе был А. Д. Дикий - учитель отца, побывавший в заключении, моя мать училась у Ю. А. Завадского, который тоже был воспитанником Чехова и разделял его взгляды на искусство театра.

Отец, видимо, был знаком с творческим наследием Михаила Чехова. Хотя запрещенной книги "Путь актера" у нас дома не было, но завет великого мастера "нельзя быть культурным актером, оставаясь некультурным человеком" - для нас был абсолютной истиной, которой и следовали.

После войны по рукам ходило письмо Михаила Чехова Сергею Эйзенштейну по поводу выхода фильма "Иван Грозный". Концовка письма и сегодня удивляет своей значительностью и проницательностью. Обращаясь к кинематографистам, он пишет: "Вы не знакомы с коммерческим фильмом, где бизнес - все, где слово артискусство заменено словом служба, работа. От вас прозвучало новое слово. Вы и никто другой дадите Западу урок правды в искусстве и изгоните из его сферы бизнес, службу, работу. Михаил Чехов. 25 января 1946 года".

Это ненавистное слово "бизнес", которого мы не знали, артработа, служба - эти слова в применении к искусству отец не признавал. Из-за этого возникали определенные трудности в контакте с людьми, для которых Служба было все. Происходило необратимое разделение нашего мира на людей, которые существуют при помощи кинематографа, и на тех, которые существуют для кинематографа. Их позиции были безусловно непримиримыми. Поэтому отец, оптимист по складу характера, с радостью принимающий все доброе, как мог сопротивлялся нашествию конформизма, лжи, фальши, уходу искусства от тех прекрасных высот, на которые были ориентированы великие преобразователи нашей сцены: Станиславский, Немирович-Данченко, учителя и друзья отца по МХАТу, его сподвижники в кинематографе, перед которыми он преклонялся и с которыми вместе жил и творил. Кинематограф постепенно скатывался к натурализму, стал постепенно напоминать череду благополучных фотографий. И как тут не вспомнить слова-предостережения Михаила Чехова из его книги "Путь актера":