— Макото, с тобой всё в порядке? Спрашиваю я. Она поднимает глаза и начинает хохотать.
— Мы все погибнем, говорит она сквозь смех. В привычной ситуации, я бы её привела в чувства, но сама почти без них, сижу как скелет. Поэтому, я только обняла её.
Отец заехал за нами вечером. Мы выходим с полной сумкой еды.
— Это откуда, спрашивает он.
— Это то, что мы сегодня за обедом не съели, Вам несём, отвечает Макото. Отец улыбается.
— Как прошёл день в школе? Спрашивает он.
— И не говори, я чуть не оглохла от рёва самолёта, Макото сошла с ума, говорю я.
— Не волнуйтесь девочки, наши войска всё ещё сражаются за океаном, хоть и без поддержки, сказал мне отец.
— Естественно, императора захватили в плен, и не разрешают ему командовать армией, говорит Макото.
Через пару миль дом, мы выходим из такси, и я чувствую, что валюсь с ног, какое позорное падение, так упасть перед своим отцом, хорошо, что мама не видит меня, а иначе бы она прочитала бы мне лекцию как стоит себя вести. Дайте мне меч для харакири, я лучше покончу с этим позором, чем проживу ещё один день. Отец подхватывает меня на руки и несёт в дом. Я слышу тихий возглас моей сестры Наны, а значит, я ещё жива.
— Не смотри, говорю я ей. Мать моей подруги Макото добрая женщина, и она настрадалась не меньше нас, она разделила еду которую наш директор притащил из столовой между членами семьи, и мы смогли нормально поесть.
5-Nichi-me (Папа, где ты!)
7 августа 1945 года. Папа, где ты? я задаю этот вопрос снова и снова. Утром мой отец сказал нам, что его вызывают в Токио, по видимому императору стало плохо с сердцем, и моего отца вызвали к нему. Отец перед уходом нервничал, ведь он едет в осажденный американцами город.
— Послушайте, девочки, сказал он нам.
— Если я не вернусь, и если объявят тревогу, то вот телефон одного человека в нашем городе, он поможет вас с убежищем, сказал отец нам.
— Нет, не покидай нас, проговорила я. Отец подошёл ко мне и обнял, видать знал, что прощается навсегда, но я ещё не знала, какая участь ждёт всех нас.
— Макото, Аи, миссис Танака, остаётесь тут за главных, сказал он нам. Я поднесла Нану к папе, и он её осторожно чмокнул в макушку, а за тем, поймав на улице встречную машину, поехал в Токио. Я не знала, что делать дальше, раньше отец подвозил меня до школы, а теперь тут остались одни женщины, и одна малютка Нана. Весь город превратился в город брошенных женщин и детей, и что самое интересное, я наблюдала это с начала войны. Наблюдала за тем, как пустеют улицы и дома, и как жизнь постепенно уходит из города.
