Ого! Так это был его дом? Слава тебе, Господи, что не чужой!
Облизав нижнюю губу, я сглотнула. Он даже не предоставил мне возможности возразить: отпустил меня и ушел, а я стояла, затаив дыхание, какое-то время глядя в одну точку. Придя в себя, я выругалась. Я покажу Кэйду Дюку, что он не будет мной командовать.
Я не пойду к нему.
И посмотрим, как он отреагирует.
— Эддисон, малышка, ты сведешь меня с ума.
Я улыбнулась Билли. Он взял в руку локон моих волос, затем покрутил его на пальце. Мы ехали в машине, и впервые за несколько лет я чувствовала себя очень легко. Провела рукой вверх по его бедру. Когда вам обоим по девятнадцать, то подобный жест кажется чертовски эротичным. Он весь напрягся и начал извиваться, умоляя меня прекратить издевательства. Я захихикала. Боже, я почти забыла, что это такое.
— Я не делаю ничего «такого», — невинно улыбнулась я.
Билли обнажил все тридцать два зуба. У него была очаровательная улыбка, светлые волосы, развевающиеся на ветру, и в глазах радостно сверкали искорки.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, то я не довезу тебя до дома.
По моему лицу пробежала тень.
— Как бы я хотела, чтобы мне не пришлось туда ехать.
Мой друг печально улыбнулся.
— Я знаю, солнышко, но пока что я не могу забрать тебя. Нужно определиться с жильем.
Я понимающе кивнула. Билли действительно пытался сделать все возможное: съехать от родителей и найти способ спасти меня. Я была уверена, что у него получится. По крайней мере, я надеялась. Сейчас он мой свет в конце тоннеля. Если этот свет погаснет, я не знала, смогу ли найти его снова.
— Все будет хорошо, — заверил меня Билли, сворачивая на мою улицу.
Сердце сжалось. Как же быстро мы приехали. В этом месте нет ничего, кроме темноты.
— Спасибо за сегодняшний день, — прошептала я, когда Билли остановил машину.
Он склонился и взял в ладони мое лицо.
— Клянусь, я найду способ забрать тебя отсюда, Эддисон.
Я прижалась губами к его губам. Он запустил пальцы в мои волосы и поцеловал меня еще настойчивее. Наконец, мы смогли оторваться друг от друга, мое сердце отсчитывало громкие удары. Большим пальцем Билли погладил меня по щеке.
— Я позвоню. Обещаю.
— Но телефон снова отключили, — вздохнула я.
Он продолжал улыбаться, несмотря на то, что внутри у него все разрывало от злости, я это знала.
— Что ж, тогда я зайду завтра.
Поцеловав его на прощание, с тяжелым сердцем я заставила себя выйти из машины. Дойдя до покосившейся входной двери, обернулась. Машина Билли все дальше и дальше исчезала, уходя вниз по улице. Обреченно улыбнувшись, я зашла внутрь. Первое, что я почувствовала – это запах рвоты. Корчась от сильной ломки, на полу лежала мать. Она еле дышала, лицо посинело. Наркотическое опьянение было сильным до невменяемости. Она утратила способность контролировать рвоту, и просто в ней захлебывалась. Опустив плечи, я вздохнула и принялась делать то, что умела лучше всего.
