Парень со скрипкой отодвинул Торда костлявым плечом, отмахнулся от Ильфи, словно от овода, и сел прямо под копыта Корицы. Видно, он ещё меньше имел понятия о том, как взаимодействовать с лошадьми.
- Давай подержу скрипку, - предложила Натани, но подросток ответил ей мрачным взглядом из-под сбившейся пряди чёрных волос.
- У неё воспалился сустав, - сказал он, - это несложно убрать. Вам очень надо ехать?
- Очень, - протянула нараспев Ильфи.
- Очень надо! – поддержала ленивую сестру Сара Натани. – Но если Корице нужен отдых…
- Нужен, - музыкант положил руку на больное колено лошади. – Иначе она у вас проходит неделю-другую, а потом охромеет насовсем. Придётся продавать её на колбасу.
Потом он сказал:
- Извини, Корица, но будет больно.
Он даже не смотрел на лошадь – уселся, скрестив ноги, боком к ней, а лицом к артистам, стоявшим кучкой, и прикрыл глаза. На его худом узком лице отобразилась очень странная смена чувств - от боли к чувственному удовольствию, словно он получал какое-то удовлетворение от того, что держится за лошадиную ногу. Сначала Корица жалобно, тоненько ржала, но потом притихла.
- Если ты её сейчас вылечишь, мы могли бы добраться до Интиссы к празднику? Если, конечно, погоним лошадей посильнее, - спросила Ильфи.
- Конечно, - кивнул музыкант после некоторой заминки. Он медленно открыл глаза – тёмно-карие, почти чёрные.
- Успеем, - сказала Ильфи.
Но Торд покачал головой.
- Если придётся сдать вашу лошадь на колбасу, другую мы уже не купим, - сказал он.
- Купим, если заработаем достаточно денег сегодня вечером, - отрезала Ильфи.
Музыкант поднялся на ноги и отряхнул брюки.
Натани взяла Корицу под уздцы и повела к кибитке. Лошадь на полпути уперлась ногами в дёрн и опустила голову. Она устала и хотела отдыхать. Решимость Сары достичь города сегодня и без того была изрядно подточена, и она вздохнула.
- Предлагаю забыть о наживе, - сказала девушка. – Отправимся завтра. Нас ждут ещё пять дней празднования. Заработаем что-нибудь. А Корица пусть отдыхает.
Она посмотрела на кибитку и скривилась. Будь у них палатка, можно было бы хоть устроиться отдельно от Торда с Ильфи. А так она себя лишней чувствовала.
- Можно остаться с вами? – спросил музыкант неуверенно. – Меня зовут Дэн… Дэниэл Альсон.
Натани покачала головой.
- Уж и не знаю, - сказала она. – Всё-таки я так и не поняла, кто ты.
Он не походил на гонимого всеми бродячего музыканта. Строго говоря, он вообще не походил на человека дороги. Люди дороги, перелётные птицы – те, кто не задерживается нигде и везде свой… и в то же время – ничей. А этот мальчик, он словно из другого теста.
