— Нет.
— Жаль. В общем, богов такое положение отчасти устраивает и они лишь изредка испытывают барьер на прочность. Все бы ничего, но у эрглов стали рождаться девочки светлые и темные. Иногда серые, а иногда подконтрольные богам, но они могут рожать нормальных, серых детей. Большинство детей серые и лишь немногие девочки с привязкой к своему богу. Мальчики всегда рождаются серыми. Много эрглов гибнет во время прорыва и мы не можем упустить шанс, получить нормальное потомство. Чтобы женщины не сходили с ума под влиянием своих богов, их поселили на двух островах. Светлый остров находится на границе темных земель, а темный, наоборот, на границе светлых. Таким образом можно уменьшить влияние богов. Острова прикрыты дополнительными щитами, чтобы сохранять стабильность среди обитателей. Именно там женщины рожают детей. Времена полноценных семей канули в прошлое. Никто не запрещает жить парам, но сложно рожать детей, когда завтра идти в бой.
— Наши женщины идут в бой?
— Конечно. Мы сражаемся не хуже мужчин. Не понимаю, как ты мог забыть.
— Так вот и мог. Значит, матери нас родили, а дальше нас забрали и воспитывал уже отец?
— Да.
— Мы их хоть навещаем?
— Нет. Мы с матерьми до трех лет, дальше в клан отца. Пробовали оставлять детей с ними, но они пытаются их воспитывать под влиянием своих богов. Когда обретем настоящие крылья мы с ними встретимся, если захотим.
— Отец их навещает?
— Да, иногда.
— Иногда, чтобы зачать ребенка?
— Отец иногда навещает женщин просто, чтобы поддержать. Ты чем-то недоволен?
— Да нет, понять пытаюсь.
— Я вроде доходчиво объяснила. Надеюсь, у тебя меньше будет вопросов.
— Конечно, ты очень помогла. Я не мог предположить, что наш народ столько претерпел. Твой рассказ для меня словно откровение.
— Я не застала прорыв, но сто сорок семь лет назад две трети эрглов погибли, защищая Алгол. В двух кланах осталось по три эргла. Сегодня этих кланов больше нет. Понимаешь, совсем нет, — Жинара сжала мою руку, ее голос дрожал.
— Прости меня, я не ведаю, что говорю, — прижимаю голову девушки к своей груди. Она не плачет, она воин, но я седьмым чувством ощущаю ее горечь и боль. Дурак, меряю все своими земными мерками. Кто я такой, чтобы к ним со своим уставом соваться. Нужно быть, как все, не выделяться. Сложно, очень сложно, когда слышишь такое. Настроение упало куда-то ниже плинтуса. Мне нужно было скинуть возникшее моральное напряжение.
— Давай полетаем? Научишь? — приходит шальная идея.
